И ты, Брут...
Шрифт:
— Подождите, он сейчас выйдет, — пообещала она и удалилась. Калитку палисадника она нам так и не открыла.
Пару минут спустя появился Валера, правда, выглядел он весьма необычно: похудевшим килограммов на шестьдесят, уменьшившимся в росте сантиметров на десять, скрючившимся, изможденным, ужасно смахивающим на больного чахоткой человека, которому уже не мешало бы позаботится о составлении завещания. Завидев Валеру в новом обличии, мы с Настей остолбенели, а Чума вытаращил глаза и вскричал:
— Ты Валера?!
Доходяга в нерешительности остановился на бетонной дорожке и, оглянувшись
— Ну, я Валера.
Санек хохотнул:
— Мальцев?
Худое с желтыми кругами вокруг больших глаз лицо мужчины еще больше вытянулось.
— Мальцев. А что?
Чума неожиданно смягчился.
— Да нет ничего. У нас на зоне таких как ты доходяг досрочно по инвалидности списывали. Умирать, значит, домой отправляли.
Сравнение с зоновским доходягой ужасно оскорбило мужика. Он вдруг вспомнил о чувстве собственного достоинства и вскричал:
— Да что вы такое несете?! Что вам от меня нужно?
— Однако к калитке не подходил, предпочитая общаться с нами на расстоянии.
— Да все нормально, мужик, успокойся, — уже совсем миролюбиво произнес Санек. — Денег хотели тебе на лечение дать, за тем и пришли. Как только у Мальцева Валеры выбью долг, обязательно подброшу тебе пару сотен. А сейчас, извини, нам пора! — и Чума сделал нам с Настей знак двигаться к машине.
Не понимая, что, происходит, Мальцев был на грани истерики.
— Кто вы такие?! — прокричал он нам вслед.
Чума повернулся, продолжая идти спиной вперед, ответил:
— Из похоронного бюро!.. Да шучу я, Валера, шучу!.. Просто мы ошиблись адресом. Бывает. Ты уж не обижайся!
Мы сели в такси, хлопнули дверцами и выехали из тупика, а недоумевающий Валера Мальцев так и остался стоять на бетонной дорожке в своем палисаднике. Пока ехали по тесным улочкам частного сектора, я снова набрал номер телефона Мальцева, числившегося в Настином списке под номером два. На этот раз, едва подключился автоответчик, как раздался щелчок, и знакомый голос раздраженно произнес:
— Да, я вас слушаю!
От неожиданности и волнения у меня пересохло во рту, и я не сразу смог ответить. Наконец непослушным языком проворочал:
— Это ты, Валера?
— Ну я, — насторожились на другом конце провода. — Ты кто?
Чтобы не быть узнанным, я не стал далее продолжать разговор, отключил сотку и радостно сообщил, Чуме и Насте: — Есть! Нашелся! Это он, ребята, точно он! Едем скорее к толстяку, пока он никуда не смотался!
Возбуждение и радость передалась и моим компаньонам.
— Ну держись, толстяк! — вскричал Чума желчно, в предвкушении, скорой расправы над Валерой. — Я с тебя шкуру спущу!
Окрыленный надеждой на скорое получение причитавшихся ему денег Санек почувствовал душевный подъем и удаль. На выезде из района домов частного сектора он лихо обогнал тащившуюся впереди нас "Волгу"; плавно и уверенно прогнал автомобиль по сложнейшей развязке, затем, сделав замысловатый зигзаг, вырулил на шоссе и с шиком вклинился в поток машин.
Я не стану утомлять читателя долгим описанием поисков дома, в котором жил Валера, скажу только, что найти его было не так-то просто,
Неширокая дорога ныряла вниз, пролегала между двумя рядами домов, поднималась на бугорок и резко обрывалась, словно взлетная полоса на авианосце. Дальше находились низкие железные ворота, перегораживающие проезд, а за ними стоял нужный нам девятый дом и еще парочка ненужных нам четырехэтажек.
Чума остановил такси на пригорке, вытащил из замка зажигания ключ и объявил:
— К Валере я один поднимусь. Думаю, мы вдвоем быстрее найдем общий язык.
Вид у Чумы был воинственный, взгляд орлиных глаз жестким, было ясно, что он толстяку спуску не даст.
— Но послушай-ка, Чума, — я покривил в усмешке губы. — А не рассчитываешь ли ты, взять у Валеры деньги, а потом смыться с ними?
Взгляд Санька стал надменным.
— Запомни, Игорь, — сказал парень заносчиво, — Чума вор, а не крыса. Я никогда ничего в своей жизни у своих не крал. Так что, голубки, можете за свою долю не беспокоиться. — С этими словами он вылез из машины, захлопнул дверцу и, поигрывая ключами, направился к дому.
— С каких пор ты стал меркантильным? — проводив взглядом Санька, поинтересовалась девушка. — Тебя же, вроде, деньги не интересовали. Ты с самого начала был против этого дела.
Я посмотрел на Настю в зеркало заднего вида и ответил:
— Я был против налета, но не денег. Они меня всегда интересовали. Но раз уж все позади, мы выполнили работу, почему я должен отказываться от своей доли?
— Не должен, конечно, — улыбнулась девушка. — Это я просто так ляпнула, извини. — Она помолчала немного, потом вновь заговорила: — Болит нога? Вид у тебя неважнецкий.
Нога действительно болела, причем сильно. Я чувствовал, что у меня даже поднялась температура, и откровенно признался:
— Болит, Настя. Голова кружится и немного тошнит.
Настя нахмурила свои густые русые брови и укоризненно покачала головой — Ну вот, я же говорила, что нужно обязательно промыть и перебинтовать раны, иначе инфекцию можно занести. Как только освободимся, сразу же поедем к тебе домой и займемся твоим лечением. И без возражений!
Я и не думал возражать. Пусть ухаживает, если хочет. Мне даже приятно будет, если такие нежные девичьи пальчики будут прикасаться к моей коже. Я обернулся и серьезно сказал: