И ты, Брут...
Шрифт:
Я изогнулся перед приятелем, приняв позу заискивающего челобитчика.
— Мне ключи от твоей дачи нужны на пару дней.
Серега пристально и с иронией посмотрел на меня из-под кустистых бровей.
— Все же надумал на выходные с Ленкой на дачу сгонять? — спросил он фамильярно.
Неожиданно для самого себя я разозлился. Нервы в последнее время у меня никуда не годились.
— Слушай, чего ты пристал ко мне с этой Ленкой?! — сверкнул я глазами. — На ней что, свет белый клином сошелся? Чего ты мне ее все
На лице Сереги возникло недоуменное выражение.
— Кто тебе ее подкладывает-то? — произнес он, и слабо выраженная линия его рта обиженно изогнулась. — Чего ты из меня сводника делаешь? Не нравится она тебе, так и скажи!..
Я выставил вперед ногу.
— Я и говорю — не нравится!
— А чего же ты раньше молчал? — продолжал недоумевать Серега.
Вид у приятеля был глуповато-пьяный, что вызывало невольную усмешку.
— Признаться стеснялся. А сейчас вот выпил и осмелел.
— У каждого свои причуды, — дернул Серега плечом. — Одних по пьянке тянет женщинам слова любви говорить, других — гадости.
— Слова любви говорить, разумеется, можно, но не обязательно после них каждый раз жениться, — подначил я приятеля. — В этом мы с тобой и отличаемся, Серега. Ты не умеешь вовремя распрощаться с подругой. — Я несильно ткнул Рыкова кулаком в бок. — Ладно, философ, ключи дашь?..
— Что за вопрос, дам конечно. — Приятель хитро взглянул на меня: — Только признайся, с кем на дачу едешь?
— Да так, подцепил одну молоденькую, с ней и еду.
— Молоденькую?! — притворно ужаснулся Серега. — Ну ты педофил!
— Сам ты педофил! — ругнулся я беззлобно и протянул руку. — Ключи гони!
— Минутку! — похохатывая, Рыков вышел из ванной и исчез в комнате.
Когда он вернулся, я поджидал его в коридоре у входной двери.
— Уже уходишь? — удивился мой приятель, протягивая два ключа, соединенных колечком.
Я взял ключи, сунул в карман.
— Тороплюсь, Серега, извини. Гостям передавай привет, скажи, они классные ребята. И еще… Лене не говори, где я и с кем. При случае я ей сам все объясню.
— Ну, ясное дело, — пробасил Рыков. — Ничего не скажу…
Я крепко пожал приятелю руку и выскользнул за дверь.
Было еще светло. Я постоял немного у подъезда, соображая, в какую сторону лучше отправиться, чтобы быстрее выйти к стоянке такси. Выбрав направление, свернул за угол дома и прибавил шаг. Через пару сотню метров дома расступились, и я вышел к площади с ультра современным зданием театра в центре нее. В лучах заходящего солнца громада здания с высоченными тонированными окнами, роль ставень на которых выполняли скрученные ажурные листы жести, напоминало межпланетную станцию, приземлившуюся посреди города. Казалось, пройдет какое-то время и эта махина вновь взмоет в небо и унесется к неведомым мирам, оставив после себя на площади огромное выжженное пятно.
Перед
— Тебе куда, приятель?
— До центра, но я не буду ждать, когда ты в карты доиграешь!
Метнув исподлобья взгляд на партнеров, парень заявил:
— Ждать не придется, я еду.
— Ну, да! — покривив рот, произнес толстый мужик, чье необъятное брюхо упиралось в машину. — Доиграй кон и отчаливай. А вместо тебя пускай вон Славик клиента отвезет.
— Еще чего! — вскинулся парень. — Моя тачка первой стоит, мне и ехать. А доиграю в другой раз. — Он скинул карты на капот старенького "Москвича" и направился к головной машине, бросив мне на ходу: — Поехали, дядя!
Компания шоферов недовольно загудела, а брюхастый мужик, зло крикнул парню вслед:
— В наших краях больше не появляйся, "таксовать" не дадим!
— Нужны вы мне, — проворчал нанятый мной водитель, однако тихо, чтобы его не услышали партнеры по карточной игре и юркнул в белую "копейку". Когда я уселся рядом с ним, уже громче сказал: — Вот аферюги чертовы! Видят, что я "залетный", так решили на бабки "нагреть". Вовремя успел "слинять", но все равно на две штуки попал.
— Мне бы твои заботы, браток, — произнес я грустно. — Я был бы самым счастливым человеком на свете.
Парень взглянул на меня с любопытством.
— Что, мужик, совсем плохи дела?
Вместо ответа я покачал головой.
Десять минут спустя таксист высадил меня на проспекте Дружбы народов у рекламного щита, предлагавшего хранить свои деньги в местном сберегательном банке. Любое напоминание о деньгах вызывало у меня желание крепко выругаться. Стараясь не замечать огромной улыбающейся девушки с веером из купюр в руке, я прошел мимо щита и стал углубляться в жилой массив.
К дому Насти я подошел с противоположной той стороне, с которой мы подъезжали к нему на такси Чумы. Я постоял у ряда гаражей, наблюдая за четырехэтажкой и подступах к ней. Подозрительных лиц видно не было. Кружным путем я обошел дом Насти и потоптался с другого его боку, но и здесь, ни блондина, ни кого бы-то ни было другого из окружения императора не заметил. И тогда я решился, направился по тротуару вдоль четерехэтажки, а потом резко свернул вправо и нырнул во второй подъезд. Я не знал за какой именно из восьми дверей живет Настя и пожалел, о том что в свое время не поинтересовался номером ее квартиры. Позвонил на первом этаже в первую попавшуюся.