И тысячу лет спустя. Трэлл
Шрифт:
Райан пытался удержаться от смеха, долго сжимал губы, но все же смех его хозяина был заразительным, и он улыбнулся в ответ. Однако он вовсе не был похож на трэлла. Скорее на человека, чье сердце было вырвано из груди, однако, память о нем осталась. И сердце, будучи где-то совсем далеко, под семью замками и под семью печатями, звало его за собой, звало Райана. И сегодня был тот день, когда Райан, наконец, пробудился. Он улыбался Харальду, но вместе с тем думал: а так ли Харальд на самом деле его любил, если
Внезапно толпа начала расступаться и делиться на две равных половины. Райан и Харальд оказались в центре образовавшегося прохода, и сначала им показалось, что все дело в них. Однако…
— Это… волки… — пробежалось в толпе.
Харальд отодвинул Райана ближе к другим и обнажил свой меч. Два волка стояли в главных воротах деревни, скалясь и щетинясь на стражей, которые пытались их отогнать. Конечно, один из них был вовсе не волком.
— Пустите их! — конунг вдруг приказал басом, но никто и не сдвинулся с места. — Пустите! Они пришли сюда не просто так! Боги отправили их!
И тогда воины обнажили мечи и начали медленно отступать, защищая себя. Первый волк сделал один шаг, разглядывая собравшихся на площади и разнюхивая. Он остановился у Райана. Запах мочи. Ее запах. Запах хозяйки.
— Чего он хочет от тебя? — рявкнул Рёрик, обращаясь к трэллу.
Райан чуть приподнял брови, не зная, как отвечать на подобные вопросы конунга, который полагал, что волки могут говорить или думать. Тогда трэлл посмел опустититься на колени и протянуть руки ко псу. Пес позволил, обнюхивая руки Райана в ответ. Они все также пахли хозяйкой.
— Это ты? — прошептал Райан. — Тут самый hundr, о котором говорила Марна?
— Эй, что он говорит тебе? — Рёрик сгорал от нетерпения.
Конунг сдвинулся с места и пошел по коридору, образованному людьми. Райан достал из своей рубашки лоскут ткани, который принадлежал платью Марны. Она отдала этот подол ему, чтобы он не спал на холодной земле, и трэлл сохранил его. Полупес-полуволк заскулил, обнюхав лоскут ткани, и заскреб когтями землю. Райан потрепал пса по голове и заметил ошейник с арабским дирхамом на нем.
— Что происходит? — конунг уже стоял над Райаном, и тогда трэлл поднялся в полный рост и посмотрел на конуга сверху вниз, впервые сверху вниз, так как на деле он был выше его на все двадцать сантиметров.
— Этот волк принадлежит вёльве, и он пришел за ней.
Конунг не знал, что ответить. Трэлл раздражал его. Особенно теперь, когда лысая голова совсем не делала его трэллом. Теперь Райан выглядел особенно мужественно и взросло. И было видно, как крепок его череп, и без того вмещающий в себя много знаний и дум.
— Как видишь, вёльвы здесь нет. Твоих
— Все, оставь его, — Харальд снова вышел вперед.
И перепалка между братьями продолжалась бы снова, возможно, переросла бы в драку, если бы не… затмение.
Когда это случилось, многие будто уменьшились в росте. Втянули свои шеи, согнули колени, пошатнулись назад. Луна съела Солнце. Мани пожрала Соль. И все викинги знали, кто был тому виной. Два волка, что пришли в их деревню. Два волка, что были никто иные, как Сколль и Хати. Дети Фенрира. Фенрира, что был сыном Локи.
Рёрик, Харальд, Иттан, Утред — все они, как и другие викинги, верили в богов и верили в то, что однажды наступит Рагнарек, конец света. В тот день Ужасный Волк Фенрир освободится, наконец, от оков. Его сын Сколль, наконец, догонит Солнце, которое ему приходилось гонять по небосводу каждый день без устали, и сожрет его. То же самое сделает и второй сын Фенрира, Хати, с Луной. Многое произойдет еще. Великаны придут на землю. Змей поднимется из моря, и тогда море затопит всю землю. И боги все погибнут в последней битве. Уже навсегда.
Рёрик посмотрел на Солнце, которое стало теперь черным. Челюсть его отвисла, а рука, державшая меч, обмякла. Каждый думал о своем, несделанном или сделанным зазря. Каждый думал о своих грехах и о своих победах. Только Райан смотрел на затмение и думал о том, как велик Господь и какие чудеса он может сотворить. И как глупы викинги. Затем он смотрел на Хати, который на деле был лишь псом его подруги по темнице. Он знал это, и оттого Райану еще веселее и отраднее было наблюдать за тем, как все викинги изменились в своих лицах от страха на целых четыре минуты.
Вот какое зрелище пропустила Мирослава и какого представить даже не могла, и о каком не писала: пес ее, старый добрый Бруни, отныне стал кликаться Хати, а волчица его — Сколль. И вот теперь Сколль и Хати стояли на главной площади поселения викингов, разделив весь люд на две половины, стояли перед конунгом, скаля пасти, а конунг тот и не знал, имел ли он право поднимать свой меч на детей Фенрира. А позади Сколль и Хати черное солнце в золотом полыхающем кольце говорило конунгу: «Ты получил свой знак от богов».
— Разыскать вёльву! — вдруг крикнул Рёрик, когда солнце вернулось и снова бросило свои лучи на землю. Когда вернулась жизнь, и боги пощадили викингов. — Жизнь свою отдать за нее, если придется! Разыскать вёльву! И чтобы ни один волосок не упал с ее головы!
Затем он упал на колени, выгнул грудь и подставил ее золотому солнцу.
— Я услышал вас, боги! О, как я люблю вас! Спасибо! Спасибо! Спасибо! Простите меня, боги! Я искуплю свою вину!
Затем Рёрик, с сияющей улыбкой на лице подошел к Харальду. Ярл первым начал разговор.