И уйти в закат
Шрифт:
Если у тебя не все в порядке с головой, и ты знаешь, что у тебя не все в порядке с головой, то, скорее всего, со временем тебе будет становиться только хуже. Будут появляться все новые и новые симптомы.
Ну и что, что раньше у вас провалов в памяти не было? Теперь будут, наслаждайтесь.
Я поправила пижамные штаны и уселась в кресло с ногами. По моему опыту, сюда рано или поздно придет кто-то из медицинского персонала и ничего не прояснит.
Почему-то такие, как они, не очень любят отвечать на вопросы таких, как я. Как будто
Не знаю, почему они так делают.
Я просидела в кресле полчаса, а может быть, год, когда входная дверь наконец-то открылась и в комнату вошла пожилая медсестра в личине милой безобидной старушки, что меня сразу же насторожило.
Обычно ко мне присылают кого покрепче.
– Как ты себя сегодня чувствуешь, милочка? – спросила она, доставая из широкого кармана белого халата планшет с прикрепленным к нему листком бумаги и карандаш.
Я пожала плечами.
– Нормально. Кстати, а где я? – я не стала спрашивать, что у меня с рукой. Перелом, даже сложный и множественный, вряд ли был главной причиной, по которой меня заперли здесь.
Это просто один из симптомов.
– Сначала я задам тебе несколько вопросов, – сказала медсестра. – А потом уже постараюсь ответить на твои. Такова заведенная у нас процедура.
– Ладно, – равнодушно сказала я.
Мне торопиться некуда.
– Ты помнишь, как тебя зовут?
– Разумеется.
Она выжидательно посмотрела на меня.
– И как тебя зовут?
Вряд ли они не знали, кого именно лечат, так что я решила, что это тоже часть заведенной у них процедуры.
– Роберта, – сказала я.
– Отлично, милочка. Не против, если я буду называть тебя Бобби?
– Мне все равно.
– А фамилию ты свою помнишь, Бобби?
– Кэррингтон.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – сказала я.
Она сделала пометку на своем листке бумаги. В первый раз.
И засобиралась на выход. Словно узнала уже все, что ей нужно было знать. Сунула карандаш в один карман, планшет – в другой.
– Есть какие-нибудь жалобы? – спросила она. Судя по тому, что она уже убрала письменные принадлежности, ответ на этот вопрос ее не слишком интересовал.
– Сколько я уже здесь? – спросила я. – И где это «здесь» находится?
– Скоро придет доктор, он ответит на все твои вопросы, Бобби.
И она ушла, так и не выполнив свою часть сделки. Ну, той самой, в которой сначала я отвечаю на ее вопросы, а потом – она на мои. Впрочем, я знала, что так будет.
Так всегда бывает.
Наверняка есть какая-нибудь специальная теория, которая объясняет, зачем нужно врать пациентам. Может быть, ее даже где-то преподают.
Зачем она вообще приходила? Уж явно не за тем, чтобы узнать, как меня зовут и сколько мне лет. Что же ее интересовало? Могу ли я разговаривать в принципе? Что именно я помню? Насколько я агрессивна и не попытаюсь ли всадить ее же
Может, и стоило попробовать, но чего уж теперь…
Я устроилась в кресле поудобнее, готовясь к долгому ожиданию, но дверь снова открылась и ко мне явился молодой, улыбчивый и всячески располагающий к себе доктор.
Они что, решили собрать здесь все самые подозрительные типажи сразу?
– Как ты сегодня, Бобби? – поинтересовался он.
– Так себе, – сказала я.
– Отчего же?
– Я не знаю, где я, – сказала я. – А те, кто знают, мне не говорят.
– Я не такой, – заявил он. – Ты в больнице.
– В какой именно?
– Это частная клиника, – сказал он.
– Где она находится?
– В Городе.
– Ого. И кто платит за мое лечение? – поинтересовалась я. Мои родители, конечно, люди не бедные, но вряд ли их страховка покроет такие расходы. Суммы за медицинские услуги в Городе могут достигать совершенно астрономических величин.
– Благотворительный фонд, – сказал он. – Пусть эти мелочи тебя не беспокоят, Бобби.
– Тогда меня начнут беспокоить другие мелочи, – сказала я. – Например, от чего именно вы пытаетесь меня лечить?
– А что ты помнишь? – спросил он, по-хозяйски усаживаясь на стул. – Помнишь, как оказалась здесь?
– Нет.
– А что было перед тем, как ты здесь оказалась? – поинтересовался он.
– У меня проблемы? – спросила я.
– Нет-нет, – отмахнулся он. – Я имею в виду, какое твое последнее воспоминание?
Я задумалась. Я иду в школу, я сижу на занятиях, я валяюсь на кровати в своей комнате… Черт знает, какое из этих воспоминаний было наиболее свежим.
Правильно истолковав мое молчание, доктор пришел на помощь.
– Ты попала в аварию, – сказал он. – В автомобильную аварию. Удар по голове наложился на твои… более ранние проблемы, что вызвало кратковременную потерю памяти.
И это объясняет сломанную руку, отметила я. Но где другие переломы? Почему у меня не болит голова?
– Есть шансы, что я все вспомню? – спросила я.
– Как меня зовут, Бобби?
– Откуда мне знать. Я вас в первый раз вижу.
Он вздохнул, и лицо его омрачилось, что не предвещало мне ничего хорошего.
– И сейчас у тебя нет дежавю? – спросил он. – Ощущения, что этот разговор у нас уже был?
– Я знаю, что такое «дежавю», – сказала я. – Но сейчас такого ощущения у меня нет.
– Тем не менее, это не первый наш разговор, и ты видишь меня далеко не в первый раз, – сказал он. – Ты в нашей клинике уже больше двух недель, и каждый день мы знакомимся с тобой заново, Бобби.
– То есть?
– Твоя потеря памяти циклична, – сказал он. – Каждое утро ты забываешь то, что происходило с тобой в предыдущий день.
– Это лечится?
– Устройство человеческого мозга до сих пор является одной из самых больших медицинских загадок, – сказал он. – Но я надеюсь, что мы сможем тебе помочь.