И вкус тьмы на губах…
Шрифт:
Виктрэм.
Не вспомнил. Он меня не вспомнил…
Горечь разочарования разъедала душу. Я зажмурилась и
отвернулась.
– Я не возражаю, чтобы госпожа Джун нам помогла, -
наконец решил кронпринц.
– Защитные артефакты и охрану мы
обеспечим.
Виктрэм был не согласен, но подобрать аргументы не смог.
– Валиант,ты говорил, что бал завтра?
– Завтра.
– Хорошо. У меня есть ночь, чтобы завершить изобретение, которое станет дополнительной
Дальше кромешники обсуждали план действий, а я… я
думала обо всем и ни о чем конкретно.
***
Сейчас следовало выяснить, что в очередной раз натвoрил
кузе, и что произошло с ним самим, но в мыслях место было
только для блондинки с печальными карими глазами. Виола
Джун. Безумно красивая, притягательная и почему-то грустная
латорийка. Он не мог оторвать от нее взгляда.
Хотелось взять ее за руку, коснуться волшебных светлых
волос… В ее же глазах он ловил отблески боли. Кулаки
сжимались при мысли, что ее мог обидеть мужчина. Убил бы
за ее слезы! Лишь ее слова о нападении Арчи убедили, что в
этот раз кузен переступил черту. Нет, он верил принцам, но
только ее обвинения зацепили по–настоящему.
Погрузившись в непривычные мысли о женщине, он вошел в
комнату, которую отвел под эксперимент с пауком.
Вошел и застыл, не веря глазам. Серебряные нити паутины
соединены с алым шелком – платье-щит почти готово.
Прожорливый паук нашел где-то недостающий материал? Не у
милой ли Виолы он покопался в гардеробе? Неплохой повод
подойти к ней, извиниться за хулиганство питомца и заодно
пообщаться без свидетелей.
Оставалось несколько штрихов, невозможные без
активирующего амулета. Кажется, последний раз он видел его
в спальне.
Идя по третьему этажу, он не узнавал его: следы запустения
удручали. Сколько же он был не в себе? И почему не работали
артефакты очистки? Одна комната и вовсе превратилась в
склад загнивающих продуктов, приправленных, судя по запаху, дурманными травами.
Грязь, разруха, беспорядок… Такое ощущение, что на время
он превратился в безумного зверя.
Спальня его в этом убедила окончательно. Сломанная
кровать, разбросанные вещи и лоскут нежно-голубого кружева.
Виктрэм сглотнул.
Обрывок ткани… азоренная постель, как будто на ней кто-
то сопротивлялся… Печальные глаза девушки… Неужели?..
Упаси Тьма! н хуже зверя.
ГЛАВА 14. Горькие откровения
Не расскажу никому, как провела ночь в пустых терзаниях, словно мне шестнадцать,
соседского мальчишку. Стыдно в моем возрасте не уметь
справляться с эмоциями, особенно накануне важного события, когда решится судьба наших с Рэмом отношений.
Ох, Виктрэм… Как же он холоден, серьезен! Я так скучаю по
весельчаку с наглыми и бесконечно нежными руками!
Вот и сейчас кромешник смотрел на меня слишком странно, чтобы я не заметила. И отошение его стало, как к хрупким
узорам из цветной глазури, которая может сломаться от
малейшего прикосновения.
– Платье – своеобразный щит от пропущенных боевых
заклинаний. Я использовал амагичность серебрянки, которая в
полной мере перешла и на ее паутину.
Погладив переливающийся алый корсаж, уточнила:
– Я правильно понимаю, ткань оттолкнет энергошар, но не
убережет от люстры, которую этот энергошар срежет с
потолка?
– Именно так, – подтвердил кромешник напряженным
голосом.
Я проследила за его взглядом – рукав моего халата задрался, обнажив пятнышко на предплечье.
И как я его не заметила?.. Все утро я потратила на
косметологические заклинания. Все же идти в бальном платье
со следами страстных поцелуев – верх неприличия.
– Леди Джун, вы ничего не хотите мне рассказать?
– мрачно
поинтересовался Виктрэм.
Что с ним? Он как будто на похороны собирается. Неужели
переживает из-за кузена?
– Нет, не хочу. И я госпожа, не леди, – в который раз
поправила его.
Виктрэм упрямо присваивал мне титул.
– Почему у меня ощущение, что я должен перед вами
извиниться?
За то, что забыл – ещё как должен!
– За поступки свoего кузена вы не отвечаете. И потом я даже
благодарна ему – сама бы никогда не попала в Давелию.
И не встретила бы тебя, любимый…
Виктрэм молчал, только напряженная линия челюсти
выдавала его душевный разлад. Не помнить кусок жизни
страшно.
– Позвольте я все-таки переоденусь в платье – до отлета в
Ольрион совсем немного осталось.
Кромешник оставил меня, не скрывая своего недовольства. А
уж как я была недовольна! Не передать словами.
Как можно позабыть женщину, которую не выпускал из
постели несколько дней? Ту, которая умирала и возрождалась в
твoих объятиях бессчетное количество раз? Женщину, которую
заставил принять брачный браслет рода?
Кстати, о нем. Я могла бы предъявить его, как доказательство
наших особых отношений. Но стоило ли авязываться