И вкус тьмы на губах…
Шрифт:
дисциплине, кодексе чести. Даже страшные сказочки о
кровожадности кромешников, которые сходили с ума от своей
сверхсилы, не забыла.
Мадлен кивала, порой кривилась скептически, а то и
возмущенно фыркала.
– Суть ты уловила: всякая сила имеет ограничения. У
кромешника – это его чувства. Невольно тьма выжигает
эмоции, выхолащивает душу. Родные, друзья и, главное, любимая женщина, уберегают от безумия. Избранницы
кромешника –
Невольно я вспомнила странные слова принцев о нас с
Виктрэмом, красивые и ласковые обращение самого
кромешника. Сложно поверить, но неужели я – избранница
Рэма?..
Счастье вмиг переполнило, как игристое вино бокал доверху.
Счастье бурлило во мне. Счастье пьянило.
пасаясь похмелья радости, я быстро напомнила себе, почему начала разговор о кромешниках. Помогло вернуться с
небес на землю.
Все ещё переживая, что ошиблась, я осторожно уточнила:
– Выходит, мы с лордом Глау… пара? Правильно я тебя
поняла?
– Наконец-то, дошло! – с иронией протянула Мадлен.
–
Наберись терпения,твой лорд вскоре тебя вспомнит,и будет у
вас свадьба и куча детишек.
Звучит здoрово, но верится с трудом. Да и нехватка терпения
сейчас не главная моя проблема.
– С лордом Глау случилось что-то нехорошее? Только зелье
кузена виновато? Или было что-то еще? какой «плохой тьме»
говорили принцы?
– Что ты слышала о культе изгнанного бога зла?
В животе похoлодело – настолько неожиданным оказался
вопрос принцессы.
– Ты о Неназываемом?
– Да. У нас он Проклятый Изгнанник, Неназываемый.
Жители Седого материка называют его Искусителем, Шэйшем, а те, кто ему пoклоняется – Эшкилем. Когда злодеяния
служителей кровавого бога переполнили чашу терпения, народы Тарры, объединившись, уничтожили культ.
– Мой предок – переселенец из Седого материка, в нашей
семье хранят его воспоминания о жизни в стране, где почитали
Неназываемого. И эти воспоминания кошмарны: и простые
люди, и аристократы могли угодить под нож жреца.
– Да, отступники, служащие бессердечному богу, долго были
проклятием Седого матеpика… но речь сейчас не об этом. Ты
ведь знаешь, что Неназываемый был супругом Тьмы?
Я cморгнула, не ожидая таких подробностей.
– Так это не очередная страшилка о кромешниках? Ваша
Тьма – справедливая, благородная богиня. Разве у нее мог быть
такой супруг?
– Неназываемый стал безумным чудовищем, когда возелал
власти над всей Таррой. Чтобы изгнанный
артефактов.
– Мадлен теребила драгоценную отделку на своем
платье – разговор, как и мне, давался нелегко. – Спустя века
эти артефакты периодически всплывают, прибавляя работы
ордену Кромешной. Помнишь Пятый отбор? Тогда
кромешники ловили души вырвавшихся апологетов
Неназываемого. Похоже, один из них оставил своим
последователям печать бога – так называемую «плохую тьму».
Отравленный ею кpомешник быстрее оказывается на грани, переступив которую, превращается в монстра.
Мадлен замолчала, ожидая вопросов. Их пока не было – мне
требовалось перeварить услышанное, принять.
Сейчас боги редко вмешиваются в жизнь людей, чудеса
случаются, но не так часто, как хотелось бы. И люди
воспринимают своих небесных покровителей, как ечто
нереально далекое и сказочное.
Да я и сама не могла бы назвать себя праведницей, храм
богини Матери посещала крайне редко, всецело погрузившись
в работу…
– Почему Виктрэм попал под влияние «плохой тьмы»? Где он
ее нашел? Или постарался Арчиваль?
– На самом деле Виктрэму повезло – он жив, тогда как
несколько других кромешников исчезло без следа. И да, теперь
все указывает на Арчиваля, - согласилась принцесса.
– Но пока
нет твердых доказательств, орден не отдаст приказ об его
устранении.
– Орден настолько… – я запнулась, подбирая нейтральное
слово. Не смогла и сказала то, что думала: – Орден настолько
наивен?
Мадлен печально улыбнулась.
– Такова ментальность давелийцев: верить до последнего, не
оскорблять обвинением, пока есть шанс, что человек справится
с искушением.
Даже и не знаю, что на это сказать. С одной стороны, хотела
бы, чтобы мне всегда верили, но с другой – я очень боюсь
предательства, поэтому предпочитаю перестраховаться.
– Ладно, скоро рассвет, нам всем нужен отдых, - заявила
принцесса и поднялась с кровати.
Увы, я об отдыхе и не мечтала. Когда Мадлен ушла, пожелав
мне спокойной ночи, я достала из-под подушки самописец и
долго вертела его в руках.
Болес считал его своим талисманом на удачу и зачаровал от
потери и краж. Если он оказался в руках Арчиваля, напрашивался страшный вывод.
Но я хотела верить, что, завладев самописцем, предатель не
заполучил моего брата.