И вновь приходит любовь
Шрифт:
Эйли похлопала Морин по плечу:
— Я не сделала ничего особенного. Самое главное сделали вы, дорогая.
— Но я так боялась… А вы меня успокоили. Я никогда этого не забуду.
— Мне было очень приятно вам помочь, — с улыбкой ответила Эйли. — Ну а сейчас… Думаю, не стоит больше заставлять отца ждать, верно? Я скажу вашему мужу, что он может войти. А завтра утром первым делом навещу вас. Отдыхайте, дорогая.
Когда дверь маленького домика со скрипом отворилась, двое мужчин, которые стояли, прислонившись к стволу старого дуба, тут же выпрямились. Луна, висевшая
Все, что она наблюдала сегодня в большом зале, свидетельствовало лишь об одном: этот мужчина был достоин не только ее любви, но и уважения. Сила его характера, справедливость суждений, преданность людям из его клана — все свидетельствовало об этом. И она очень завидовала Брианне Маклауд, хотя и не желала в этом признаться. Да, она завидовала той любви, что была когда-то у этой женщины, — любви, достойной романа, уж она-то знает, прочла их немало.
Когда-нибудь ей, возможно, посчастливится найти своего героя, но он будет лишь бледным подобием Рори Маклауда. Потому что в ее времени таких мужчин нет. Дрю Сандерсон, этот слизняк, ее бывший бойфренд, — яркое тому свидетельство. Ему до Рори как до луны. Да и всем остальным мужчинам, с которыми она прежде встречалась. Так что можно более или менее точно сказать, какой будет ее личная жизнь, когда она вернется в двадцать первый век.
Отбросив подобные мысли, Эйли шагнула к Роберту Чизхолму.
— Жена и сын ждут вас, — сказала она.
Роберт просиял. Рори же хлопнул его по спине и добавил:
— Да-да, иди к Морин и малышу. Увидимся завтра.
— Да, ладно… — Счастливый отец снова улыбнулся. — Не знаю, как и благодарить вас, леди Эйлианна.
— Не за что меня благодарить. Все сделала ваша жена, разве не так? Малыш прелестный, и оба чувствуют себя хорошо, — заверила она отца. — Я сказала Морин, что зайду завтра утром. Тогда и увидимся. — Из домика донесся детский крик, и все трое рассмеялись. — Идите же. Думаю, вашему сыну не терпится познакомиться с вами.
Еще раз сжав руки Эйли, Роберт поспешил к двери дома. Проводив его взглядом, Эйли улыбнулась. И тут же, нахмурившись, запустила палец под чепец, который заставила ее надеть миссис Мак. Голова ужасно чесалась, и вся она вспотела после нескольких часов, проведенных в домике с жарко пылавшим очагом, — на этом настоял Роберт. Да и от одежды ее теперь пахло дымом…
Услышав низкий смешок Рори, она взглянула на него вопросительно. А он с улыбкой сказал:
— Я удивлен, что ты все еще в чепце. Не думаю, что эта вещица — одна из твоих любимых.
Эйли фыркнула и пробурчала:
— Миссис Мак не оставила мне выбора.
Оттолкнувшись от ствола дерева, Рори шагнул к ней и заглянул в глаза.
— Можешь снять его, Эйлианна. Священник уехал, — тихо проговорил
Эйли вздохнула с облегчением.
— Слава Богу… Мари будет очень рада.
Она поморщилась, вытаскивая шпильки из волос.
— А ты? Ты рада, Эйлианна?
— Да, конечно. Ведь этот человек — сумасшедший. — Она наконец-то стащила с головы чепец. — Мм… как же хорошо…
Эйли прикрыла глаза. Через несколько секунд она снова взглянула на Рори и увидела, что он наблюдает за ней со страдальческим выражением на лице.
Она посмотрела на него с удивлением:
— Что с вами? Что-то случилось?
— Нет… ничего. Я провожу тебя, Эйлианна, — проворчал он, нахмурившись.
— О, вам… Тебе не обязательно было приходить за мной. Еще достаточно светло, и я вполне могла бы дойти сама.
— Я пришел сюда не только из-за тебя, Эйлианна. — Он произнес ее имя таким голосом, что у нее подогнулись ноги. — Я подумал, мне следует находиться здесь, рядом с Робертом. Ведь если бы…
Рори снова помрачнел и отвернулся.
Эйли потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что он имел в виду. И сердце ее болезненно сжалось. Тронув его за локоть, она прошептала:
— Ох, Рори… А с Морин и малышом все прекрасно, — добавила она, немного помолчав. — Роды были очень легкие.
Он пожал плечами и пробормотал:
— Но я же этого не знал…
Какое-то время оба молчали, потом Эмма вновь заговорила:
— Рори, я понимаю, как тебе трудно. Может, хочешь об этом поговорить?
— Нет, это не поможет. Я не могу вернуть ее.
— Да, но если ты облегчишь душу…
Эйли умолкла, заметив, как исказилось лицо лэрда. «Наверное, я зашла слишком далеко», — подумала она со вздохом.
— Это моя вина, — заявил вдруг Рори. — Мне вообще не следовало позволять ей беременеть. Она была слишком хрупкой, слишком маленькой.
Эйли снова вздохнула.
— Не вини себя, Рори. Все женщины рожают, и крупные, и миниатюрные. Просто иногда такое случается. И не имеет значения, хрупкая женщина или нет.
— Но Брианна… Она была совсем не такая, как ты.
Эти его слова почему-то показались Эйли обидными.
Пожав плечами, она ответила:
— Да, наверное. Ты уже упоминал об этом.
Как тяжело осознавать, что она не выдерживает сравнения с этой женщиной. С женщиной, которую он любит даже сейчас. А впрочем, какая ей разница? Она его не любит и не хочет, чтобы он любил ее. Эйли заглушила насмешливый внутренний голос, назвавший ее лгуньей. Но все же она прекрасно знала, что лгала самой себе.
А Рори пристально взглянул на нее и сказал:
— Похоже, ты меня неправильно поняла, Эйлианна. Я имел в виду, что ты — сильная и здоровая. А Брианна никогда не была такой. Она хотела подарить мне ребенка, и я не смог ей отказать. Хотя должен был. Я вызвал лекаря из Эдинбурга, но он не смог ничего сделать. Ее сердце не выдержало. Ни у нее, ни у малыша не было шансов.
Эйли заморгала, прогоняя подступившие к глазам слезы. Даже сейчас, два года спустя, его терзала боль. И эта боль была словно стена, стоявшая между ними непреодолимым препятствием.