И вновь приходит любовь
Шрифт:
— Понятно… — пробормотал Рори.
Теперь он искренне удивлялся собственной слепоте. Как же он не понял, кто такая Мойра Маклейн? Его передернуло от мысли, что он едва на ней не женился. Но с другой стороны, она являлась всего лишь средством для достижения цели. Просто ему нужны были люди, чтобы защитить свой клан. Однако теперь, когда об этом браке не может быть и речи, он должен что-то придумать… Должен придумать, как выиграть сражение с наименьшими потерями.
— Полагаю, мне повезло, что я избавился от Мойры, —
— Разумеется, — кивнул кузен. — Особенно если учесть, какая женщина ее заменила.
Эйли сидела на кровати и бинтовала ногу полосками ткани. Затянув слишком туго, поморщилась. Она твердо решила, что должна выйти из комнаты. Ей хотелось получше узнать обитателей Данвегана — а как это сделать, сидя взаперти? Она считала, что должна почаще бывать среди людей и постараться завоевать их доверие.
Немного подумав, она решила, что сначала навестит Морин Чизхолм, а затем, возможно, еще кого-нибудь из тех, кто не будет против ее прихода. Увы, если вспомнить вчерашнюю тираду Сирила Маклейна у ступеней замка… «Едва ли найдется много таких, кто захочет со мной разговаривать», — со вздохом подумала Эйли. Интересно, уехал ли Сирил? Или он все еще в Данвегане? Жаль, что она не спросила об этом Мари, когда та приносила ей завтрак.
Тут дверь, скрипнув, отворилась, и на пороге появился Рори. Он казался усталым, а щетина у него на скулах и на подбородке стала еще более заметной; впрочем, щетина нисколько его не портила, — напротив, делала еще более привлекательным. Пожалуй, даже слишком привлекательным.
— Ты очень устал, — сказала Эйли. — Тебе надо отдохнуть.
Он медленно приблизился и сел с ней рядом.
— Да, устал. Эта ночь была очень долгая, а день обещает стать еще более долгим. Прости, что не смог прийти к тебе. Когда я освободился, было уже очень поздно, а я не захотел тревожить твой сон.
Тут рука его легла ей на бедро, и Эйли тотчас же поняла, что очень по нему скучала. Но она старалась не думать о том, что уже почти не мыслит жизни без него.
— Ничего страшного, Рори. Я и не надеюсь, что ты будешь проводить все свое время со мной. Я же знаю, как ты занят…
В голосе ее прозвучало раздражение; ей очень хотелось добавить «своими военными играми», однако она сдержалась — сейчас не следовало об этом говорить. К тому же она прекрасно знала: приготовления к битве — это совсем не игры.
Он вдруг опрокинул ее на матрас и, заглянув в глаза, проговорил:
— Дорогая, неужели ты думаешь, что я не предпочел бы побыть с тобой?
Он крепко прижался к ней, и Эйли почувствовала, как перекатываются под тонкой рубашкой его мускулы.
— Рори, но я…
Он впился в ее губы страстным поцелуем, и Эйли тотчас же почувствовала, как по телу ее стали растекаться струйки жара.
Обвивая руками его шею, она попыталась прижаться к нему покрепче, но он вдруг прервал
— Я хочу тебя сейчас, сию же минуту, любовь моя, но на сей раз не буду торопиться.
Он усмехнулся, когда из груди Эйли вырвался вздох разочарования. Поцеловав ее, сказал:
— Да; я не стану торопиться, но зато ночью… Я отпущу тебя.
Она провела ладонью по его колючей щеке:
— Ловлю тебя на слове, Рори.
— Ты же знаешь, что я держу слово. — Он лукаво улыбнулся, потом взглянул на ее забинтованную ногу. — Может, тебе пока лучше оставаться в постели, Эйлианна?
— Но почему? Сирил еще здесь?
— Да. Этот парень не торопится уезжать.
— Что ж, я могу его понять… Но я не хочу, чтобы он оставался здесь, Рори. Твои люди и без него относятся ко мне не слишком хорошо.
Он вздохнул и пробормотал:
— Ты не понимаешь, дорогая. Не могу я просто взять и вышвырнуть его отсюда. У нас, горцев, так не принято. Не беспокойся, я буду присматривать за ним. А ты бери с собой Каллума и Коннора, если все же надумаешь выйти из замка.
— Неужели все настолько плохо, что мне требуется охрана?
— Пока — да, к сожалению. Но все уладится со временем, обещаю.
Она пристально посмотрела ему в глаза.
— Нет, не уладится, Рори. А если ты потеряешь людей в сражении, то станет еще хуже. И я не думаю, что смогу…
Эйли умолкла и тяжело вздохнула. Было очевидно: Рори не понимал, как угнетают ее враждебность и недоверие окружающих.
— Эйлианна, любовь моя, не стоит сейчас об этом говорить. И конечно же я не стану обсуждать с тобой свои планы на сражение.
— Да, не станешь. Потому что ты не желаешь слушать, что тебе…
Он заставил замолчать Эйли, снова прижавшись губами к ее губам. Отстранившись, сказал:
— Верно, не желаю ничего слушать, так что не трудись продолжать. У меня сейчас очень много дел, дорогая. Поэтому увидимся с тобой только вечером.
— Будешь занят разработкой своей военной стратегии, да?
Едва лишь Эйли произнесла эти слова, как поняла, что не следовало так говорить, но уж очень ее злила его уверенность в своем мужском превосходстве.
— Помолчи, Эйлианна, — проговорил он с металлом в голосе. — Я знаю, что делаю.
— Что ж, пожалуй, я тоже буду занята. И если меня вдруг не окажется в комнате… — Она в раздражении дернула плечами. — Увидимся завтра, Рори.
В следующее мгновение он запустил руку ей под платье. Эйли ахнула и пробормотала:
— Рори, что ты… делаешь? Пожалуйста, перестань.
Она пыталась сопротивляться, но ее сопротивление было слишком уж вялым. А через несколько секунд, когда его пальцы коснулись ее лона, она громко застонала и резко приподнялась навстречу его руке, как бы умоляя о большем. Он заглянул ей в глаза и тихо сказал: