И восстанут Злые
Шрифт:
— Или, может, она и вовсе не вела тебя к Многоцветке, — заметил Нокс. — Может, Озма не так внушаема, как думает Момби.
С минуту мы сидели в полной тишине. Когда я вновь посмотрела на Нокса, он изучал меня серьезным напряженным взглядом.
— Что? — спросила я у чародея.
Вместо ответа он мягко коснулся моей щеки.
— Мы можем все изменить, — сказал Нокс. — Забудь о Момби, забудь о Гламоре и Ордене. Мы не должны ничего ни для кого делать. Давай сделаем это ради нас.
Сначала я не понимала, о чем он говорит, но потом… Нокс имел в виду, что и он и я прошли через ад, но титры
Чародей наклонился ко мне, а я подалась к нему. Этот поцелуй отличался от первого. Он был медленней, и дольше, и все еще неловкий, но слегка по-другому. Этот поцелуй казался правильным.
Если бы кто-то не принялся настойчиво тянуть меня за рукав, мы бы, наверное, еще час продолжали в том же духе. Но рукав не отпускали, и я отстранилась от него посмотреть, что происходит. Рядом стояла Озма.
— Ну хватит, — крикнула я на нее.
Озма указывала в сторону ряда деревьев, которые зашелестели, привлекая мое внимание, и из-за них явилось еще одно действующее лицо.
— А ты сказал, что здесь никого больше нет, — заметила я Ноксу.
— И не было. Должно быть, кто-то новый. Ты готова?
— Пожалуй, — ответила я. — Когда бывало иначе?
Главное не то, готова или нет. Я всегда готова. Но сейчас, особенно после такого поцелуя, я нервничала. Я наконец-то нашла Нокса и не думаю, что смогу вынести, если потеряю его снова. К счастью, незнакомец, шаркающей походкой бредущий в нашу сторону, выглядел дружелюбно. Вернее, не так чтобы дружелюбно, но по крайней мере довольно безвредно. Пока не заедет тебе локтем куда-нибудь в живот.
— Хэй! — крикнул он, когда заметил нас, оставаясь совершенно равнодушным. — Вы, ребята, частенько здесь бываете?
Незнакомец был одновременно худощав и мускулист, одет в выцветшие черные обтягивающие джинсы и длинную свободную майку-алкоголичку, демонстрирующую худющее тело.
Для описания парня лучшим словом стало бы «хорошенький». Он был не просто милым, красивым или сексуальным, хотя, если задуматься, то все это тоже имелось. Но прежде всего он казался именно хорошеньким. С острыми высокими скулами, светлыми, глубоко посаженными глазами и идеально встрепанными белокурыми локонами, обрамляющими точеное узкое лицо. У него были мягкие ярко-алые губы, один вид которых напомнил мне о так любимых Мэдисон Пендлтон куклах мадам Александр [10] . Незнакомец выглядел так, словно, как и куклы, должен был стоять в витрине за стеклом.
10
Куклы мадам Александр — дорогостоящие американские коллекционные куклы; почти у всех моделей ярко-красные губы.
— Так-так-так, — протянул он, когда смог хорошенько нас рассмотреть. — Вижу, у вас тут принцесса. — Парень поклонился Озме. Я была слегка удивлена, что он ее знает, но в то же время Озма — полноправная королева. — Кто вы, ребята? Это что, какая-то дипломатическая миссия?
— А зачем вам это знать? — поинтересовался Нокс, одаривая парня подозрительным взглядом.
— Нужно, потому
— Я пробыл здесь несколько недель, — заявил Нокс. — Весь остров был абсолютно пуст. Не собираешься нам рассказать, как тут очутился?
Даже если парень и заметил, насколько враждебно относится к нему Нокс, вида он не показал.
— Как и вы, наверно, — дружелюбно отозвался парень. — Потерялся. Но я почти всегда теряюсь. Вообще мне даже нравится теряться. Когда ты потерян, ты не обязан ни за что отвечать. К слову, меня зовут Ярк, или Пуговка.
— Эми, — представилась я.
— Рад познакомиться, Эми, — сказал Ярк и обернулся к Ноксу, который глядел на него, скептически изогнув бровь.
Они перекинулись внимательными взглядами, оценивая противника, как обычно бывает у мальчишек. Можно было бы попросить их пропустить этот шаг. Ну да, не поладили. Чудненько! Зачем тратить время на всякие официальности?
— А Ярк и Пуговка — твои настоящие имена? — спросила я, просто попробовав двигаться дальше. Абсолютно идиотский вопрос — я лишь пыталась разрядить обстановку.
— Не думаю, — ответил он. — Но кто помнит? — Ярк вздохнул. — Родители всегда говорили, что я ярок, как начищенная пуговка. Впрочем, их я спросить не могу. Они мертвы. Дороти, сами знаете. Эх, плевать.
Он безразлично помахал рукой. Я не могла понять, расстроен ли Ярк, утомлен ли разговором или ему действительно совсем-совсем плевать. Если он из тех ребят, кто постоянно теряется и не может вспомнить собственного имени, то лично я склоняюсь к последнему.
Глаза Ярка загорелись, когда он увидел что-то на земле.
— О! Вот ты где. Повсюду его искал. Так и знал, что он должен валяться где-то здесь.
Ярк встал на колени и поднял с земли портсигар из какого-то неизвестного металла. За пару секунд, пока наш новый знакомый открывал портсигар и вытягивал из него одну сигаретку, тот успел поменять цвет по меньшей мере раз шесть.
Ярк засунул вещицу в карман и поджег сигарету массивной серебряной зажигалкой, глубоко затягиваясь и выпуская густое облако дыма, от которого я отмахнулась.
Я не хотела показаться грубой. Просто это была привычка, выработанная в процессе долгой, нескончаемой битвы с мамой, когда она курила в нашем крошечном трейлере, даже не потрудившись открыть окно.
— Ох, не парься, — заявил Ярк. — Это же не табак — та фигня смертельна и вонюча. А эта даже на пользу. — Он сделал очередную затяжку.
На этот раз, когда Ярк выдохнул, я заметила, что дым от сигареты разноцветный. И запах у него весьма приятный, чем-то напоминающий аромат воздуха сразу после грозы.
— Что? — спросил он, замечая мое любопытство. — Никогда не встречала человека, который курит радугу?
— Хватит уже, — фыркнул Нокс.
Не знаю, радоваться мне или нет, что появление этого незнакомца вернуло Нокса в привычное раздраженное состояние.
— Они скручены из лучшей сушеной радужной шелухи, что только есть на Радужных водопадах, — продолжал Ярк. — Нынче их сложно достать, с землей торговля почти не идет. Но я слышал, у Дороти припрятана пачка или даже пятьдесят для особых случаев. Только такие сигареты и курю. К счастью, у меня стабильные поставки. Беру прямо у производителя.