И возмездие со мною (Человек боя)
Шрифт:
Ферштеен зи?
— Заткнись! — скривил губы белобрысый Борис. — Тебя предупреждали, ты не внял, теперь придется тебя слегка поучить. Не сможешь уехать отсюда сам, вызовем скорую.
Крутов вздохнул. Его миролюбивое поведение воспринималось этими безмозглыми качками, как проявление слабости, и убедить их в обратном можно было только наглядно. И все же первую атаку он пропустил.
Они бросились на него не всем скопом, а согласно тактике групповых действий (что говорило об их принадлежности к какой-то военизированной организации): длинноволосый Гафур отвлек его
Если бы не боевые инстинкты, срабатывающие помимо сознания Крутова, схватка могла бы закончиться для него плачевно. Однако, пропустив удар (ослабив его поворотом тела и напряжением мышц живота), он тут же захватил ногу белобрысого, рванул ее вверх и ответил ударом ноги в пах. После чего, заблокировав удары Гафура (кулак в лицо, кулак в шею), Егор применил «шат»
— щелчок по носу снизу вверх, что мгновенно приводит к временному ослеплению противника, и от души врезал ему в грудь ногой. Смуглолицый с серьгой кубарем покатился по толстому ковру слежавшихся листьев.
Борису к этому времени удалось разогнуться, но бойцом он был уже никаким, удар по гениталиям — это вам не пощечина, и Крутов свалил его спиралью захватаброска за руку через локоть. Оглушенный падением брат мужа Елизаветы выбыл из борьбы окончательно. Оставался шкафоподобный бугай с челюстью, напоминавшей отвал бульдозера, но его-то как раз Крутов боялся меньше всего, парень был громаден и ощутимо силен, но слишком малоподвижен, за полминуты с начала атаки на Крутова он успел всего лишь сделать два шага и посмотреть на своих упавших приятелей. У Крутова же в арсенале хватало приемов борьбы с такими гигантами. К тому же силой Бог его тоже не обидел. Егор мог не только гнуть пальцами гвозди, но и по часу висеть над пропастью на двух пальцах, зацепившись ими за ребро скалы.
— Может быть, ограничимся поклонами и разойдемся? — предложил Егор серьезно, не замечая на квадратном лице бугая следов размышления. Скорее всего этот тяжеловес думать не умел вовсе.
— Ты мертвец, — сообщил он, надвигаясь, неожиданно жидким,по сравнению с массой и размерами тела, голосом.
— Тогда тебе не понравится полный контакт с мертвецом, — хладнокровно отозвался Крутов.
Бугай ударил — одной рукойкувалдой, потом другой. Каждый такой удар наверное мог бы свалить быка. Однако для мастера реального боя, которым был полковник антитеррористического подразделения ФСБ, опасности они не представляли. Егор просто ушел с линии атаки поворотом тела и одновременно врезал локтем в спину бугая ниже плеча, в район третьего ребра. Но и его удар не достиг цели. Гигант его почти не почувствовал, только сделал полшага вперед, пытаясь определить, куда девался его противник.
— Ну, ты и бронепоезд! — с невольным восхищеним проговорил Крутов, ощупывая занывший локоть. — Тебя наверное только гранатометом и можно взять!
— Егор! — вдруг крикнула видевшая драку Елизавета. — Сзади!
Но Крутов и сам почувствовал движение за спиной, упал вперед, спасаясь от удара палкой сзади, перекатился на бок, выполняя тэнкай — «круг нейтрализации»,
— Хватит, Егор! — снова окликнула его Елизавета.
Крутов остановился, оглядел поверженных соперников, из которых мог продолжать бой лишь мало получивший бугай с квадратной челюстью, вытянул навстречу ему растопыренную ладонь:
— Остынь, бронепоезд, защита хозяина — дорогое удовольствие, оправдывается редко.
— Оставь его, Хряк, — сквозь зубы прошипел Борис, вставая с явным трудом.
— Мы с ним еще поговорим… по душам.
— Мадам, не улыбайтесь, это страшно… — пробормотал Егор и не спеша направился к вышедшей из-за кустов Елизавете, круглые глаза которой говорили сами за себя.
— Мне говорили, что ты в каком-то спецназе, но я не представляла…
— И не надо, — добродушно сказал Крутов, дотрагиваясь до саднящего места на животе, куда пришелся удар ногой Бориса. — Это совсем не так красиво, как подается в кино-боевиках.
От ее внимания не ускользнул жест полковника.
— Что это ты за живот держишься?
— Попал, каратист хренов. Пустяки, до свадьбы заживет.
Елизавета остановила его, заставила задрать рубашку, и Егор обнаружил у себя ссадину с темной полосой гематомы — след заклепки на кроссовке Бориса.
— Ерунда, не стоит беспокоиться.
— Давай полечу.
— Я же говорю, заживет…
Елизавета отняла его руку и положила на живот свою ладошку, закрыла глаза. Коже стало горячо, внутри мышц началось какое-то странное щекочущее шевеление. Постояв с минуту, Лиза несильно надавила на живот ладонью, потом прошептала что-то, пальцами второй руки погладила кожу вокруг ладошки, отчего по спине Егора пробежали приятные мурашки, и сняла ладонь.
Крутов глянул на живот и не поверил глазам: ссадина и гематома исчезли!
— Ну, как? — слабо улыбнулась Елизавета, открывая глаза.
— Ведьма! — искренне восхитился он, обнимая и целуя девушку так, будто они были в лесу одни. Ругань, шелест и возня приходящей в себя троицы не волновали уже ни его, ни Лизу.
В деревню они вернулись, когда совсем стемнело. Попили чаю вместе с Осипом и Аксиньей, и Егор проводил девушку домой.
— Знаешь что, давай пойдем завтра по грибы? — вдруг загорелся он. — Дядька целую корзину белых и подосиновиков приволок, а я тоже места знаю.
— Почему бы и не сходить? — кивнула Елизавета, пребывая все это время в задумчивом состоянии; она вдруг поверила, что может окончательно порвать с прошлым и начать новую жизнь. Уверенность и мастерство Крутова произвели на нее сильное впечатление. Хотя сам Крутов в душе считал, что родственник и телохранители неведомого Георгия, мужа Лизы, могут пойти и на более эффективные меры вплоть до применения оружия, а воевать Егор ни с кем не хотел.
— Тогда встаем в шесть утра и в полседьмого выходим, я стукну в окно.