И всё-таки я люблю тебя! Том 1
Шрифт:
– Тогда снимай пиджак. Мы в него всё сложим. А то нас с тарелками отсюда не выпустят.
– С тарелками?! – ужаснулся Володя. – Но это же воровство!
– Какое воровство? А то, что мы столько жратвы им бесплатно оставляем, это не воровство?! Короче, если ты струсил, иди в машину. Мы сами всё сделаем.
– Я не струсил. Давайте я вас от официантов загораживать буду.
Девчонки быстро стащили со стола несколько тарелок с закусками, накрыли их друг другом, завернули всё это в пиджак и, прихватив ещё три бутылки вина и бутылку шампанского, сбежали вниз.
Сев
Глаша встретила их удивлённым взглядом, но ничего не сказала. Она привыкла не вмешиваться в дела хозяев. Компания прошла на кухню. Они со смехом стали выкладывать на стол тарелки с закуской. Глаша достала из холодильника колбасу и салат, выпила за счастье молодожёнов бокал вина и ушла спать.
Девчонки ещё в машине выпили полбутылки вина, поэтому без конца смеялись по любому поводу. Всё происшедшее в ресторане потеряло трагическую окраску, и теперь все покатывались от хохота, вспоминая подробности.
– А как они тащили его за ноги! – смеялась Инна.
– А он застрял своим толстым пузом под стулом, – вторила ей Верочка.
– А какие были у всех глаза, когда они увидели дырку во лбу, – посмеивался Володя. – Они как заорут: «Застрелили!»
От хохота все согнулись пополам. Инна стонала:
– Всё. Я больше не могу. Я сейчас описаюсь от смеха!
– А как он захрапел, когда Анна Брониславовна стала делать ему искусственное дыхание! – не унимался Володя.
Так они сидели и смеялись до одиннадцати вечера. Почти всё спиртное было выпито. Осталось только немного шампанского.
Инна засобиралась в общежитие, а то в двенадцать двери запирались. Володя пошёл её провожать.
Верочка закрыла за ними дверь и нетвёрдой походкой вернулась на кухню. Она хотела вымыть посуду, но тарелка выпала из рук и разбилась. Верочка заплакала, сама толком не понимая отчего: то ли оттого, что было жалко тарелку, то ли оттого, что опять стало жалко себя. Чтобы успокоиться, она глотнула шампанского из горлышка. Кое-как собрав крупные осколки и чуть не упав, девушка решила, что уберёт остальное завтра. Прихватив недопитую бутылку, она пошла в спальню. Увидев кровать, накрытую красивым покрывалом, ту самую кровать, на которой должен был сегодня совершиться ритуал вступления её в замужнюю жизнь, Верочка закусила задрожавшую губу. Сев на кровать, она глотнула ещё шампанского и, откинувшись на спину и глядя в потолок, размышляла, почему же она такая несчастная. Через минуту она заснула.
Проводив носилки с Фёдором Николаевичем до палаты, Вадим засобирался домой. Но мать настояла, чтобы он остался.
– Вадюша, ты должен быть рядом с Фёдором Николаевичем, когда он проснётся. Пусть он увидит, как ты раскаиваешься. Пойми, от того, простит он тебя или нет, зависит вся твоя жизнь, – убеждала Анна Брониславовна.
В палате разрешили находиться только одному человеку. Поэтому Вадиму пришлось всю ночь просидеть на стуле, глядя на
Анна Брониславовна с Николаем Ефимовичем и Виктором Сергеевичем всю ночь промучились в холле на диване. Мужчины к двенадцати ночи заснули, положив головы ей на плечи, а она так всю ночь и просидела без сна в раздумьях о сыне.
В пять утра Фёдор Николаевич проснулся. Встав с кровати, он, ничуть не удивившись, быстро оделся и подошёл к Вадиму. Вадим подбирал слова, не зная, как начать разговор, но Фёдор Николаевич похлопал его по плечу: «Молодожён? Поздравляю! Молодец! Так держать!» – пожал ему руку и вышел из палаты. Вадим ошарашенно посмотрел на захлопнувшуюся дверь.
Анна Брониславовна, увидев, как Фёдор Николаевич вышел из палаты, вскочила и направилась к нему. Мужчины, потеряв опору, больно стукнулись друг о друга головами и проснулись. Встав с дивана, они тоже поспешили к начальнику. А тот, остановившись на минуту, со словами: «Поздравляю! Так держать!» пожал мужчинам руки и быстрым шагом направился к лестнице.
Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Анна Брониславовна подбежала к сыну, который с улыбкой вышел из палаты.
– Что ты ему сказал? – почти хором спросили родители.
– Ничего, – усмехнулся Вадим.
– Как ничего?
– Так. Он меня поздравил и ушёл.
– Значит, забыл, – облегчённо вздохнули все.
– Главное, чтобы ему не напомнили, – забеспокоилась Анна Брониславовна.
– Не переживайте, – Виктор Сергеевич обнял её за плечи, – остальные тоже не захотят, чтобы он вспомнил.
– Да, всё хорошо, что хорошо кончается, – улыбнулся Николай Ефимович.
– А вам, молодой человек, надо бы приструнить свою жену, – назидательно произнёс Виктор Сергеевич, – а то в следующий раз может всё и не так хорошо закончиться.
– Да она нечаянно… – начал оправдываться Вадим.
– За нечаянно бьют отчаянно. Слышал такую поговорку? Вот-вот, мотай на ус.
Анна Брониславовна лишь печально вздохнула.
Домой они приехали в половине шестого утра. Пройдя на кухню, чтобы выпить кофе, Анна Брониславовна увидела совершенный кавардак. На столе стояли три пустые бутылки вина, три бокала и несколько грязных тарелок. На полу валялись мелкие осколки и салат.
– Что это такое? Вадим! Иди посмотри, чем твоя жена занималась, пока мы из-за неё всю ночь не спали.
Вадим молча оглядел кухню. Он чувствовал, как в нём закипает злоба.
– И с кем это она здесь пьянствовала? – возмущалась мать. – Без пяти минут жена, а уже в нашем доме на троих соображает! Шустрая она у тебя.
…Быстрым шагом Вадим направился в спальню. Мать последовала за ним. Распахнув дверь, они увидели, что Верочка в подвенечном платье спит поперёк кровати прямо на покрывале, обнимая пустую бутылку от шампанского.
– Вот это да! – усмехнулась мать.
Вадим рывком посадил Верочку, но та опять завалилась на кровать.