И всё-таки я люблю тебя! Том 1
Шрифт:
– Мы с Мишкой подрались. Я ему ухо прокусила. Он побежал жаловаться своей матери. Она меня сейчас убивать придёт. Так что, Петушок, быстрее превращай Мишку в крысёнка, а то поздно будет! – скороговоркой выпалила Рита.
– Так. Подрались, значит? А кто первый начал?
– Я, – дрожа от нетерпения, отвечала Рита. Ну почему Петушок медлит?
– Ты дралась с ним с одним или с несколькими мальчишками?
– С одним.
– Тогда за что я его должен превращать в крысёнка? У вас ведь была честная драка. Я не хочу знать, за что вы подрались. Значит, так надо было. Вы поколотили друг друга. Всё правильно.
– Ага, он мальчишка, он сильнее меня. Какие тут правила?
– Хорошо, я тебя научу некоторым приёмам. А сейчас, если придёт его мать, придётся тебя наказать. Ты согласна со мной? Это ведь правильно?
Рита нехотя кивнула головой.
– Лупить ты будешь или мамочка?
– Лупить тебя никто не будет. Сначала ты переоденься, а потом вставай в угол. Постоишь там до обеда.
Рита обрадовалась.
«Ха! Что это за наказание? Это прелесть, а не наказание! Вот здорово, если меня теперь всегда будут так наказывать!»
С матерью Мишки Пётр поговорил в коридоре. Рита слышала, как он говорил: «Да-да, конечно. Это безобразие. Мы её накажем самым строгим образом!»
«Во заливает!» — хихикнула в углу Рита.
Всё уладилось.
«Какое счастье, что с нами теперь живёт этот добрый волшебник Петя-Петушок!»
Пётр действительно обучил Риту нескольким приёмам борьбы. Девочке не терпелось их проверить на деле. Она специально надела своё старое платье и собралась на улицу.
– Ты куда в таком виде? – всплеснула руками Верка. – Давай хоть я тебя причешу.
– Ой, мамочка, только зря время потратишь. Я сейчас всё равно такая разлахудристая вернусь!
Рита вышла на улицу и с решительным видом направилась к группе мальчишек.
– Эй, Мишка, выходи на честный бой! – грозно крикнула она и приняла позу боксёра.
Мишка явно не был настроен на повторение позавчерашнего инцидента. Ухо, густо намазанное зелёнкой, всё ещё болело.
– Да пошла ты! – с презрением сплюнул он и отвернулся.
– Ты что, струсил, да? – подзуживала Рита. – Трус-трус – белорус, а на ж…е синий гнус!
Таких оскорблений Мишка вытерпеть не мог.
– Ну ты, мля, ща получишь, лягушка долбаная!
Мишка ринулся на неё, но был сбит с ног удачным приёмом. Он упал, но тут же вскочил и навалился на Риту. Они оба повалились на землю и стали кататься по грязи, отвешивая друг другу тумаки. Тут уж было не до приёмов! Рита старалась драться честно, не кусаться, хотя Мишкины уши были в такой соблазнительной близости от её зубов! Но всё равно пару раз она не удержалась и царапнула противника ногтями, оставляя на его щеке красные полоски. Мальчишки обступили их полукругом и подбадривали выкриками. Но однообразное катание по земле было не так интересно, поэтому Артём с Вовкой со словами «брек, брек!» растащили драчунов в разные стороны. Рита с Мишкой, тяжело дыша, рвались опять в бой. Серёжка, сосчитав до десяти, махнул рукой, и драка продолжилась. Драчуны тут же опять оказались на земле.
Но тут во двор вышла
– Мишка, погань такая! Опять дерёшься! Ну я тебе покажу! – она схватила мокрое полотенце и рванула, колыхая своими необъятными телесами, на поле боя.
Все ринулись врассыпную и с безопасного расстояния наблюдали за позорным возвращением друга в «семейное гнёздышко». Мать гнала Мишку как телёнка, без устали лупя его по попе мокрым полотенцем.
Когда «враг» скрылся за дверями барака, Рита отряхнулась и с гордым видом победительницы тоже пошла домой.
Войдя в комнату и взглянув на начинающееся хмуриться лицо матери, Рита важно произнесла:
– Спокойствие, только спокойствие! Я сейчас переоденусь и встану в угол до обеда.
Петя-Петушок опять уехал в командировку. Рита ненавидела эти дни, когда папочки-волшебника не было дома. Будто он увозил сказку с собой. Словно часы пробили двенадцать раз, и волшебство рассеялось. Их такая уютная комната опять становилась унылой маленькой конурой, а мамочка из доброй феи превращалась в обозлённую хмурую женщину.
В эти дни мамочка уже не ставила Риту в угол, а обходилась простой затрещиной. Поэтому Рита старалась быть паинькой. Но Верке всё равно надо было на ком-то вымещать зло, и Рите часто доставалось просто так. Верку опять тянуло выпить. Она с трудом сдерживала себя, понимая, что если сорвётся, то потом не остановится.
Пётр вернулся ночью. Да не один, а с каким-то мужчиной. Они в темноте, не включая света, начали затаскивать в их комнату большие коробки. Верка встала, на ходу надевая на ночнушку халат.
– Петенька… – начала она.
Но Пётр неожиданно резко её остановил.
– Потом поговорим. Иди ложись. Не мешай!
Утром Рита проснулась рано. Она раскрыла глаза и уставилась на загромоздившие полкомнаты коробки, с трудом пытаясь понять, откуда же они взялись. Она встала, подошла, осмотрела их со всех сторон. На картоне сбоку были нарисованы какие-то красные и чёрные буквы. Рита попыталась вспомнить названия букв. Мама иногда, правда, очень редко, пыталась учить её азбуке. Поэтому Рита знала уже одиннадцать букв! Но на этой коробке Рита нашла только три знакомые буквы: «А», «В», «Е». Остальные буковки были такие смешные! Одна, например S, как червячок, изогнута. А другая – Y – на рогатку похожа. А третья – J – на рыболовный крючок.
«Здесь, наверное, всё для рыболова-охотника припасено. Ой, тут всего так много, что мне Петя-Петушок наверняка удочку подарит. Здорово! А возьму-ка я сейчас свою долю…»
Рита открыла большую коробку и обнаружила в ней коробки поменьше, аккуратно сложенные рядочками.
«Опа! Да это коробка Али-Бабы, с секретом! Если не знать волшебных слов, то сколько ни открывай, всё будут одни коробки! Так, надо вспомнить…»
– Сим-Сим, откройся! – прошептала Рита и осторожно приподняла крышку. Но там вместо волшебной удочки оказались обыкновенные туфли. Рита разочарованно закрыла крышку и прошептала новые слова: – Фу-ты ну-ты, пальцы гнуты!