И всё-таки я люблю тебя! Том 2
Шрифт:
– Верунь, это наша Глаша. Она мне как вторая мама, вырастила меня с пелёнок. А вот это мои родители, – Вадим подвёл Верочку к ним. – Познакомься.
Мать Вадима стояла с поджатыми губами. То, что эта девушка перепутала её с домработницей, оскорбило её до глубины души.
– Анна Брониславовна, – процедила дама.
– Вера, – чуть присев в поклоне, словно придворная при королеве, пролепетала Верочка.
– Николай Ефимович, – по-военному произнёс мужчина. – Приятно с вами познакомиться, Вера. Раздевайтесь и проходите в зал. Давайте я за вами поухаживаю.
Галантность папы Вадима немного успокоила девушку,
Губы Анны Брониславовны скривились в презрительной ухмылке, но она быстро взяла себя в руки и изобразила вежливую улыбку.
– Пойдёмте в зал. Стол уже накрыт, – произнесла она, развернулась и пошла в комнату.
– Да-да, пора садиться ужинать, – согласился Николай Ефимович и пошёл вслед за женой.
Верочка, схватив сумку, поспешила за ними.
– Зачем ты этот бант нацепила? – недовольно прошептал Вадим. – Сними сейчас же.
– Да ты что, Вадимчик, он же красивый! – удивилась недовольству жениха Верочка.
– Всё равно сними.
– Я не могу, – растерялась она, – он крепко пришит.
Все сели за стол. Только Верочке было немного неудобно, потому что она поставила на колени сумку и держалась за неё двумя руками.
– Давай я положу твою сумочку, – предложил Вадим.
– Ты что! Там же носовой платок! – вцепилась она в ручки сумки мёртвой хваткой.
Вадим, не желая ещё больше усугублять неловкость, оставил её в покое.
Анна Брониславовна еле сдерживала раздражение. Она много чего ожидала от своего избалованного сынули. Но то, что он решил жениться на этой неотёсанной девице, превзошло все её самые худшие опасения. Ведь у него всего лишь полгода назад была такая замечательная девушка! Катенька и красавица, и интеллигентная, и образованная, а самое главное – она дочь самого Виктора Сергеевича! Если бы они поженились, то будущее Вадюши было бы в надёжных руках. Но однажды Вадим приревновал Катеньку к какому-то парню, с которым увидел её в кино. Подумаешь! Чего по молодости не бывает? Но Вадим на Катю рассердился и перестал с ней встречаться. И вот назло ей нашёл себе это посмешище! А ведь Катенька до сих пор любит его, часто звонит, приглашает в гости. Да и Виктор Сергеевич не раз намекал на то, что неплохо было бы помирить молодых. Да где уж тут! Вадюша такой упрямый. Если вбил себе что-то в голову, то никто его не переубедит.
«Ох, сама я виновата. В детстве ни в чём ему не отказывала, вот он и привык, что всё всегда по его выходит. Правильно Николай Ефимович всегда говорил, что надо быть построже с сыном. Вот теперь и пожинаем плоды»
– Верочка, вы что будете? – пытался разрядить напряжённую атмосферу Николай Ефимович. – Хотите форшмак из селёдки или фрикасе из курицы? А может, вам оливье положить?
Верочка,
– Вообще-то я неголодная. Я в обед так картошкой с луком объелась, что аж живот чуть не треснул!
– Папа, положи ей салат, – помог девушке Вадим. – А давайте выпьем за знакомство.
– Да-да, давайте выпьем! – обрадовалась Верочка, помня, как спиртное помогло ей расслабиться и избавиться от страха, и тут же протянула свою рюмку.
Родители удивлённо на неё посмотрели. Николай Ефимович разлил вино по бокалам, и Верочка тут же залпом выпила кисло-сладкую жидкость.
– За знакомство, – хмурясь, произнёс Николай Ефимович, после чего выпили остальные.
– Ты закусывай, не стесняйся, – сказал Вадим, стараясь подавить в себе раздражение. Ему было очень жалко несмышлёную в этикете Верочку, и в то же время росло чувство стыда перед родителями.
Верочка с восторгом ощущала, как вино теплом разливается по её телу. Щёки её покраснели, глаза заблестели, а на душе появилась такая лёгкость, что аж хотелось смеяться.
– А давайте ещё за что-нибудь выпьем! – осмелела она.
– Конечно, мы выпьем. Потом. А пока вы поешьте что-нибудь, – строгим голосом сказал Николай Ефимович и, чтобы завязать разговор, начал расспрашивать гостью: – Вера, расскажите о себе. Где вы живёте, где учитесь, кто ваши родители? А то мы из Вадима слово не можем вытянуть.
– Я живу в общаге на Крупской. Ну эта общага от нашего завода. Я там работаю. Вот. А учиться я давно уже закончила. Я ведь уже взрослая, – засмеялась Верочка.
– Да? И что же вы закончили? – поинтересовалась мать.
– Как что? Школу. В нашем 102-м интернате была школа. Я её и закончила.
– Школу в интернате?! – поразилась Анна Брониславовна.
– Ну да. А что вы удивляетесь? У нас была хорошая восьмилетка. Мы почти все её закончили. Ну кроме тех, конечно, кого признали олигофренами. Тех в спецшколу увозили.
У Анны Брониславовны раскрылся рот от удивления. А Верочка, вдохновлённая появившимся у неё вдруг красноречием, продолжала:
– А вы знаете, что наша школа считалась лучшей из всех интернатовских школ в Саратове? Нам даже вымпел дали и присвоили звание школы имени Луиса Корвалола.
– Корвалана, – поправил её Николай Ефимович.
– Ах да, Луиса Корвалана. Я всегда путаю. У нас просто в школе физик был. Его, правда, потом выгнали за извращёнку, – рассказывала Верочка, одновременно пережёвывая салат. – Так вот, у него было прозвище Корвалолик. Он когда в запои впадал, у него всегда плохо с сердцем было. Только корвалолом и спасался. От него постоянно спиртягой и этим лекарством так воняло! Вот ему такое прозвище и дали: корвалол и алкоголик получается Корвалолик.
Верочка засмеялась. Она была довольна собой. Как и учила её Инна, она была раскованна, много говорила, шутила, смеялась. Теперь родители Вадима не скажут, что она затюканная провинциалка.
– Простите, а из-за какой такой извращёнки выгнали вашего Корвалолика? – поинтересовался Николай Ефимович.
– Ой, представляете, этот Корвалолик с виду такой замухрышка был, к тому же старый, ну как вы, папа Николай, а таким извращенцем оказался! Он за нами, за девчонками, любил в туалете подглядывать. Он для этого даже в стене дырку просверлил. Его несколько раз за этим занятием ловили, а потом выгнали.