И всё-таки я танцую
Шрифт:
Булыжник ухмыльнулся, налил пива в металлические кружки, подал одну Эмме и потянулся чокнуться. Тут же разом выпил все содержимое кружки, и стал наблюдать, как Эмма, стараясь казаться непринужденной, отпивает маленькими глотками теплое пиво.
– Что ты его мучаешь? – ухмыльнулся он. – Выпила разом и все! Теплое – уже невкусное.
Он энергично подтолкнул кружку к губам Эммы, остатки пива выплеснулись на лицо девушки, а кружка звонко цокнула по зубам.
– С ума сошел?! – подскочила Эмма, и побежала к пруду.
– Слышь, ты прости, я не хотел, –
Он держал Эмму за талию, и это были первые мужские руки, которые прикасались к ней.
– Верю, верю! – высвободилась она и побежала в воду, – жара страшная, надо искупаться!
Эмма видела, что он смотрит на нее с берега. Она дождалась, пока все вышли из воды, и присоединилась к компании на покрывале.
После этого случая Эмма находила разные причины, отказывая друзьям в совместном отдыхе. Она боялась встречи с Максимом и в то же время ждала ее.
– Тебе Булыжник привет передавал, – докладывали подруги. – Может, поехали завтра с нами, он тоже будет.
Отказ Эммы приводил их в недоумение.
– Ну ты и дура – такой пацан! – искренне возмущались они. – Мы тебе уже говорили, кто его отец? Его, как адвоката, в нашем городе все знают. А Макс в этом месяце в юридический поступает. Ну, классная ж семья, что тебе еще надо?!
Эмма не понимала, причем здесь семья?! Почему ее подруги рассуждают, как взрослые, которые хотят пристроить своих чад? А Максим и так не оставлял ее мыслей, погружая по ночам в бурные эротические фантазии.
– Ладно! – все-таки однажды не выдержала Эмма, делая вид, что пошла на поводу у подруг. – Только от меня не отходите, если что, я сразу уйду.
– Нет, что ты, мы и в постель с вами пойдем, – пошутили ей в ответ.
Эмма готова была тут же отказаться: «пусть думают прежде, чем так шутить!». Но ощущение того, что она полноценная девушка, из тех, которые в восемнадцать лет, как и положено, может иметь своего парня, вскружило ей голову. «Ладно уж, пусть ржут!», – добродушно позволила Эмма.
В этот раз они взяли с собой самогон. Девушки разложили закуску на покрывале, очищая картошечку в мундирах для своих парней.
– А мне почистишь? – спросил Максим.
– Ну, давай, – согласилась Эмма, старательно снимая кожуру с картошки.
– Ну, всё, всё, очистила уже, – нетерпеливо заметил Максим, захватив ладошки Эммы в свои.
– Ой, картошка горячая! – вскрикнула она, выдергивая ладони из его рук.
– Прости. Давай и я тебе почищу. Вот, готова, держи. Что тебе еще подать? – ухаживал он за ней.
По кружкам разлили самогон, и Эмма неожиданно шепнула на ухо Максиму: «Я не знаю, как его пить».
– Никогда не пила самогон? – удивился Максим, и обнял Эмму за плечи, привлекая к себе. – Смотри, делаешь глоток и сразу же закусываешь. Запивать не рекомендуется, потом голова болеть будет.
Он поймал удивленный взгляд Эммы и объяснил:
– Отец научил. В смысле, не специально учил, – но он всегда
Самогон обжег Эмме горло, она закусила свежим огурцом из рук Максима. В голове появилось ощущение легкости, ушли стеснение, зажатость, и руки Максима больше не смущали девушку. Вместе со всеми она пригубила «по второй», приняла предложенную руку Максима и вместе с ним пошла в воду.
– Не упади, – придерживал он ее, – здесь, как только заходишь, трава скользкая. Держись за меня, – помогал он, – там дальше дно обрывается и резко глубина.
По пояс в воде, они держались за руки. Максим зачерпнул воды и намочил Эмме плечи, спину. Девушка потянулась руками к солнцу и тут же почувствовала, как вода, затекая в лифчик, мочит ей грудь.
– Ты что делаешь…? – тихо спросила она.
– Ополаскиваю, чтобы солнце не обжигало, – улыбаясь, ответил Максим, и набирая в ладони воду, стал лить на грудь девушке.
– Знаешь, что, я тоже так могу! – изображая гнев, завизжала Эмма, и принялась неистово обрызгивать парня водой.
Он громко хохотал, подставив под брызги лицо, с искорками в глазах наблюдая за баловством девушки. Незаметно он приближался к ней, как осторожный хищник, и, добравшись до своей жертвы, обхватил ее, не давая возможности пошевелиться. Максим прижал Эмму и стал тереться об нее своим телом.
Она не понимала, что происходит. Обездвиженная, чувствуя легкую боль от его сильных рук, она не хотела сопротивляться. Его губы приблизились к её лицу, он целовал её щеки, нос… От жары, солнца, выпитого спиртного в глазах у нее все поплыло. Она больше не могла и не хотела сдерживаться. Её губы стали сами искать его. Но губы парня все время ускользали, как будто он специально решил свести её с ума.
– Пойдем на берег, – наконец, пришла в себя Эмма.
– Не могу, – прошептал он, взял её руку и коснулся того места, которого Эмма очень боялась. Там было твердо и очень пугающе.
Эмма отдернула руку, она уже пришла в себя, и у нее было только одно желание – скорей выйти на берег. Но Максим удержал девушку, и, не давая времени на раздумье, вцепился в нее долгим поцелуем.
– Ты же этого хотела? – спросил он, наконец, выпуская её из своих цепких рук.
– Ничего я не хотела! – уже полностью отрезвевшая и пришедшая в себя Эмма рванула из воды.
Они оба заняли свои места на покрывале, и тут все принялись хохотать над Максимом. Эмма посмотрела на него и, смущаясь, отвела взгляд. Лицо вокруг рта парня была перепачкано красной помадой.
Спустя несколько дней, Эмма переспала с Максимом. Случилось это в ее квартире, когда мать была на подработке. Он просто пришел к ней и позвонил в дверь. Эмме не понравился такой неожиданный визит, но понятие о гостеприимстве, доставшееся ей от матери, не позволило держать гостя на пороге. В простом ситцевом халатике, без макияжа она чувствовала себя застигнутой врасплох. Девушка пригласила его на кухню, поставила чайник и собралась испечь оладьи, потому как к чаю ничего в доме не было.