И встретила Серого Волка
Шрифт:
Когда мучное – вредно
Лиса (потрогав Колобка лапой): Надо же! Какой мягкий! Будто только что из печи. И сколько же вам часов, месье?
Колобок (откатываясь в сторону): Ремарка про печь была лишней, мадемуазель. Мне от роду ровно пять дней.
Лиса (закрывая лапами морду): Любите вы, деревенское дурачье, прибавлять себе возраст, чтобы познакомиться с хорошенькой женщиной. Да будет ли вам известно, месье, что я живу на свете пятьдесят
Колобок (пытаясь сощуриться): У меня неважно с математикой, мадемуазель. Очевидно, накатанные километры дали о себе знать, и я принял несколько часов моей никчемной жизни за вечность. Поэтому и солгал. Прошу меня извинить.
Лиса (хохоча): О, да вы с пробегом, мальчик мой! Наверняка катились прочь от отчего дома, не разбирая дороги. Знавала я таких. Горячих, вспыльчивых. Что называется, без царя в голове. Многих потом нашли бездыханными на обочине дороги. Хотели увидеть свет в конце туннеля, да так и не увидели его, этот свет. Надеюсь, вам повезет.
Колобок (загрустив): Я не стремился к свету, мадемуазель. На подоконнике, куда положила меня остывать моя приемная мать, было достаточно свободы. Пожалуй, я бы там половину жизни провел, не опасаясь быть съеденным. Но безумный взгляд моего приемного отца убедил меня в обратном. И – понеслось!
Лиса (с сарказмом): Старик, скорее всего, был голоден, малыш. Где-то я уже слышала подобную историю, где парочка бедняков слепила из остатков муки и мусора хлебный шар, но так и не успела съесть его, потому что шарик пропал. Сказывают, его видали потом на большой дороге. Был в большом авторитете у больших зверей.
Колобок (подкатываясь ближе): И что потом?
Лиса (лукаво): Да ничего нового. Поговаривают, что он сдал их охотникам. А его самого нашли спустя полгода на городской свалке. С дыркой в башке.
Колобок (вздрогнув): Надеюсь, не в сахарной пудре? Это был бы бесславный конец! Если мне и суждено будет умереть, я предпочел бы умереть бруталом.
Лиса (улыбаясь): А твердости духа, как я посмотрю, вам не занимать. Не беспокойтесь. Проселочные дороги в наших краях никто не ремонтирует, поэтому ссадин и синяков у вас будет предостаточно.
Колобок (удовлетворенно): Что синяки! Я, мадемуазель, глубоких шрамов хочу. Как у моего названного отца. Вот здесь (поворачивается), по диаметру, и еще парочку в области горла. Будто бы меня уже пытались душить.
Лиса (обхватив его лапами): Выдумщик какой! Покажите, где у вас горло, дурачок! Вы же одно сплошное туловище! И на нем – глаза. Кабы не чувствовать шкурой вашу полнейшую безобидность, я бы подумала, что вы – злобный мифический персонаж. Выкатился из-за кустов, бравирует, громко разговаривает. Хочет умереть, как герой. (Опускает Колобка на землю). Кстати, я могу помочь.
Колобок (пытаясь отдышаться): В чем именно, мадемуазель?
Лиса (задумчиво): Могу поспособствовать, чтобы вы умерли, как герой. Раз уж вам так опротивело
Колобок (радостно): Я, в общем-то, еще не собирался умирать, но если это розыгрыш, мадемуазель, или такая местная игра… извольте.
Лиса (усмехаясь): Игра не игра, но я, как сигнализирует мне мой пустой желудок, в нее еще не наигралась. Да и условия, в общем-то, очень просты. Я слегка наклонюсь, а вы – пожалуйте ко мне на носок.
Колобок (примеряясь): Почему-то я уверен, что ничего плохого со мной сейчас не случится. Вы так пронзительно очаровательны и милы… (пружинится и заскакивает на лисий нос).
Лиса (придерживая его лапами): Не надо балансировать, месье. Сохраняйте хладнокровие. Сейчас я окончательно разогнусь (выпрямляет спину) и… (проглатывает Колобка).
Изба. За столом сидят старик со старухой. На стене – медвежья шкура. Старик, в волчьем тулупе, пытается прицепить к собачьему «треуху» лисий хвост.
Старик (нервничая): Да с чего ты взяла, бабка, что мышьяка не хватит и в третьего колобка?
Эпилог
Лиса: Я же чувствую, мужчина
Что вы – творческая личность
Не могли б вы ко мне на нос
Прыгнуть, чтобы песню спеть?
Колобок: Я бы мог легко запрыгнуть
И пропеть вам пару песен
Но я "выпивши" немного
Меня тянет танцевать
(Танцует, перекатываясь с места на место).
Средь шумного бала
Бал во дворце. Часы на башне бьют полночь. По парадной лестнице сбегает вниз худенькая нарядно одетая девушка, через минуту платье рассыпается в прах, на лестнице остается лежать хрустальная туфля. Еще через минуту на лестницу выбегает взъерошенный принц, хватает туфлю, лихорадочно оглядывается, медленно опускается на ступени. В другие двери выходит король, напевая что-то себе под нос. Раскуривает сигару, затягивается. Замечает рыдающего принца.
Король (затушив сигару): Твою же мать! Взял моду после каждого бала хныкать. Кто на этот раз?
Принц (прижимая туфлю к груди, всхлипывая): Золушка.
Король: Золушка – это что?
Принц: Золушка – это «кто». Это та прекрасная незнакомка, с которой я танцевал весь вечер. Буквально на секунду отвлекся, фрейлине ручку поцеловать, а ее и след простыл.
Король: Фрейлина? Распоясались, однако! Должна была стоять и терпеть твои ухаживания. А погляди-ка – «след простыл»!