И вырастут крылья
Шрифт:
А ведь у него с Викторией такого единства и понимания никогда не будет! На любовь и ласку Артём не рассчитывал изначально, надеясь получать их от Даши, но должное уважение своей жене оказывал бы. Воронцов мечтал о высоком положении, о том, что его дети и внуки станут частью королевской семьи и займут трон. А за прошедшие три года ни на шаг не продвинулся к цели. Даже о помолвке не сообщили! Виктория до сих пор отделывалась расплывчатыми обещаниями и отговорками: то учёбу нужно закончить, то папа не
Возможно, Воронцов просто сильно устал. И на фоне собственной ущербной жизни сегодня особенно ярко прозвучала новость об успехах Зарецкого, о его и Дашином счастье, об их будущем ребёнке… Мужчина замедлил шаг. Принцесса, увлечённая собой, даже не заметила этого. Шла, откровенно наслаждаясь восторженными взглядами собравшихся. Она знала, что красива, богата, популярна и каждый мужчина в зале её желает! Щёлкни пальцами – и любой преданным псом ляжет у её ног!.. Артём усмехнулся, только сейчас осознав в чём разница, почему сегодня он так позавидовал Зарецкому. С Дашей он не чувствовал себя «любым»! Он был единственным! Девушка любила его со всеми тараканами и заморочками, с друзьями с дурацкими фамилиями, с громкими сборами по утрам и беспричинным ворчанием. С Дашей он был любимым мужчиной, с Викторией – всего лишь «оттенял платье»!
Три года назад Воронцов выбрал трон и принцессу. И ошибся. Сегодня, СЕЙЧАС он, наконец, признал это.
Виктория заметила, что осталась одна, и заозиралась. Но увидела только мужскую спину.
– Артемий!? Ты куда?.. – она бросилась за ним. – Вернись немедленно! Что ты себе позволяешь?
Воронцов криво усмехнулся:
– Извини! Но я двое суток не спал, зачищая блуждающие порталы с Камингаваном. Я устал… А ты веселись! Уверен, мне быстро найдётся замена, – он кивнул на спешащего к ним мага и склонил голову в вежливом поклоне. – Честь имею… ваше высочество!
Через неделю Артемий Воронцов отправился в далёкий Камингаван восстанавливать Ласангскую колонию после недавних разрушений.
Эпилог 2
– Та-ак! … Я передумала!.. Федя, пойдём домой!
– Лежать!
Зарецкий уверенно вернул меня в горизонтальное положение и продолжал держать за руку… Или сам за меня держался, судя по белому лицу и совершенно дикому взгляду.
Почувствовав приближающуюся схватку, я поморщилась. Тьма, больно-то как!
– Ладушка, помоги-и-и!
– Дыши, Даша!.. Раз-два!.. Дыши! Раз-два!.. Можешь ругать меня! Говорят, это помогает!..
Какое ругать? У меня схватки были уже такие, что только
– …Я с тобой, Даша!.. Дыши! Раз-два!..
Ох, как бы заткнуть любимого мужа!
– Ой!.. – я притянула Зарецкого к себе и зашептала: – Федь, я, кажется, в туалет хочу…
– Ты родить хочешь, дурочка, – мужчина сглотнул. – Это потуги.
В наш диалог вмешался акушер, до этого спокойно наблюдающий за процессом.
– Рано!.. Продыши потугу.
И мы дышали, пока не пришла очередная схватка, и лекарь велел:
– Вот сейчас тужься!
Я сжала кулаки. Тужилась и орала так, что стёкла звенели.
Федя, наблюдая за процессом, взбледнул ещё больше. Точно объедет сейчас!
– Дашунечка!.. Миленькая!.. Постарайся!
Меня разобрало зло!
– Заткнись, Зарецкий!
– Затыкаюсь! – послушно кивнул он, глядя… ну, прямо туда, где работал акушер.
Очередная потуга! Твою ж мать! … Мне казалось, я сейчас разойдусь по швам!
– Больно-о-о!!!
– Хорошо!.. Очень хорошо! – бормотал лекарь.
– Какое, нахр. н, хорошо?! – вызверилась я на мужчину.
– Не ругайся при ребёнке! – хрипло попросил Федя.
– А ты вообще заткнись!.. Если бы не ты… А-а-а-а!!!
– Вижу головку!.. Пошла!
– Не надо-а-а-а!!!
«И чего так орала?!» – думала я спустя полчаса. Прижимала к груди своего малыша, трогала крохотные пальчики и млела от нежности.
– Солнышко моё! – ворковала я, глядя на маленькие губочки.
Сынок. Сыночек. Ещё в смазке, сморщенный, с отёкшими глазками, со склеенными светлыми волосиками, он лежал на мне, слушая моё сердце.
Федя затаил дыхание, разглядывая нашего ребёнка. У мужа едва заметно, но тряслись руки, когда он осторожно коснулся малыша.
– Дашка, это мы с тобой… Это сын… Мой…
– Поздравляю, папа!
– Ага…
Я вздрогнула от грохота упавшего тела и недоверчиво посмотрела на своего акушера. Тот равнодушно глянул куда-то вниз.
– Красиво лежит! Хоть снимай!
И я встрепенулась. Это мой шанс!
– Сделайте магоснимок, пожалуйста! Будьте другом! – взмолилась я.
Лекарь сокрушённо вздохнул, но кивнул медсестре. Та, посмеиваясь, щёлкнула камерой и подошла ко мне.
Я посмотрела на магоснимок, прижала малыша к себе и захохотала:
– Сынуля, мы это сделали!
– Что? – поинтересовался лекарь, пока медсестра приводила Зарецкого в чувство.
– Федя недавно бахвалился перед друзьями, что последнее слово всегда за ним и нет ситуации, которая выбила бы его из колеи, – я весело глянула на мужа в полуобморочном состоянии и поцеловала сына: – Наконец-то у нас есть компромат на нашего непрошибаемого папочку!