И взойдет Солнце
Шрифт:
Вика нащупала в кармане пачку сигарет и протянула ее Кириллу. Его рука нашла в воздухе сигареты. Резким движением он вытащил одну и положил в рот. Затем Вика дала Кириллу зажигалку. Справиться с ней ему было труднее, но через некоторое время он все же сумел зажечь огонь и закурил.
— У тебя точно что-то случилось, — уверенно сказала Вика.
— Мне просто захотелось курить. Для этого не обязательно нужна причина, — Кирилл сделал затяжку.
— Да ну? — усмехнулась Вика.
— Будешь мне морали читать? — Кирилл резко выдохнул дым.
— Делать мне больше нечего, — фыркнула девушка.
Некоторое время они стояли молча. Кирилл курил и чувствовал, как табак приятной истомой
— А как ты покупаешь сигареты?
— У нас дома они валяются повсюду, я обычно беру с подоконника на кухне. Никто и не замечает, что исчезает одна пачка. А может, и замечают, только моим родителям все равно, — спокойно ответила Вика.
— Твои родители давно пьют?
— Последние лет двадцать точно. А до этого… не знаю. Бабуля как-то говорила, что отец работал здесь, на заводе, но его в девяностые сократили, — Вика стряхнула табак в пепельницу. Она всегда курила крепкие сигареты «Пётр», а Кирилл настолько отвык от них, что поначалу чувствовал жжение в груди.
— А мать?
— Она у меня в магазине работает. Даже не знаю, как умудряется стоять за стойкой после дикого похмелья, и за что ее терпит хозяин, — ответила Вика и добавила: — Если хочешь, буду делиться с тобой сигаретами.
— Давай, я заплачу, — Кирилл сделал еще одну затяжку.
— Да зачем мне твои деньги? Такие, как мы, должны помогать друг другу. Кто же еще? Мы — отбросы общества, — Вика поправила выбившуюся прядь волос, а Кирилл вдруг спросил:
— Скажи, ты сильно злишься на своих родителей за то, что они вовремя не вылечили тебя?
Вика замолчала. Он сделал еще одну затяжку и почувствовал, как она рядом выдохнула табачный дым.
— А как ты сам думаешь? — наконец ответила она. — Им никогда не было до меня дела. Бутылка водки была ближе собственного ребенка. Как я еще могу к ним относиться, кроме того, как ненавидеть?
В голосе девушки не было глубинной душевной боли или страданий. Казалось, что внутри у нее все выжжено черным огнем, который заполонил душу. Кириллу было странно слышать такое отношение к собственным родителям. Невольно он сравнивал их со своими. Мать любила его больше жизни, готова отдать последнюю рубашку, только чтобы сын был счастлив, а отец такой рассудительный и мудрый, придет на помощь в любую минуту. Раньше Кирилл не задумывался о том, что может быть по-другому.
— Я ненавижу их с самого детства, — продолжала Вика. — Знаешь, мне иногда хотелось верить в то, что это не мои настоящие родители, а то, что я живу с ними — глупое недоразумение. Тогда становилось немного легче. Я наивно ждала, что скоро приедут мои настоящие родители и заберут из этого ада. Но чуда не произошло! С каждым годом мое зрение ухудшалось, а эти скоты только отмахивались, мол, за компьютером много сидишь! До сих пор удивляюсь, как они его еще не пропили. И только бабушка ходила со мной по врачам, пыталась сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить катастрофу…
Тут Кирилл услышал легкий девичий всхлип. Ему стало не по себе от истории Вики, но он почувствовал, что ей очень нужно кому-то выговориться. Возможно, она еще никому не рассказывала о себе столько, сколько сейчас ему.
— Но все было без толку, — Вика взяла себя в руки, — болезнь прогрессировала. Бабушка хотела забрать меня к себе, но когда эта пьянь узнала, что мне причитается пособие по инвалидности, то вдруг вспомнили о своих святых обязанностях. Благодетели, тоже мне! Первое время они даже заботились, хорошо кормили, но как только получили деньги, так
Кирилл почувствовал, как Вика дотронулась до его руки, ища в ней поддержку. Мужские пальцы сжали девичью ладонь, и Кирилл почувствовал, что она вся в мозолях. Ему было искренне жаль эту девушку, он с самого начала увидел в ней родственную душу. Затем он снова услышал всхлипы и почувствовал, как Вика обняла его и заплакала на груди.
— Спасибо, что выслушал… — тихо сказала девушка, исследуя ладонями мужские плечи.
— Не за что. Я очень хорошо понимаю тебя, мне тоже есть, кого ненавидеть.
— Нам нужно держаться вместе, — сказала Вика.
— Так и будет, — согласился Кирилл.
Рабочий день тянулся крайне долго. Пальцы уже выполняли работу автоматически, поэтому его мозг мог думать о чем-то другом. И весь день Кирилл думал о Маше.
Сегодня они наконец увидятся. Она обещала встретить его на остановке автобуса. Кирилл вспоминал ее звонкий радостный голос в трубке и уже не мог дождаться того момента, когда услышит его вживую, но после случая с Геной как будто что-то щелкнуло в его душе. Да, он очень хотел встретиться с Машей, поговорить с ней, обнять и поцеловать, но сейчас он острее ощущал необходимость видеть ее и только сильнее понимал, что этого не будет никогда. Она так и останется для него неким светлым образом, не более того.
Этого Кириллу было недостаточно. Он все еще был максималистом, и ему хотелось либо полностью владеть этой девушкой, либо не владеть ею вовсе. Дилемма терзала его душу, разделяя ее на две части. Пока они были равны, но сколько еще это могло продолжаться?
Маша нетерпеливо поглядывала на часы, а потом переводила взгляд на дорогу. Где же этот автобус? Она и не думала, что всего за неделю разлуки может так соскучиться по Кириллу. Да, дни были заняты конференцией, но как только ее мысли освобождались от плена науки, Маша думала о Кирилле. Как ей хотелось быть рядом с ним!
Какое-то странное чувство тревоги закралось в ее душу. Интуиция твердила, что нужно быть рядом, в ее отсутствие может случиться что-то плохое. Маша не могла понять своих чувств, но и не думать об этом тоже не могла. Хотя они с Кириллом общались каждый день по телефону и она слышала его радостный и ласковый голос.
Наконец Маша увидела, как фирменный заводской автобус подъезжает к остановке. Сквозь стеклянные двери была видна фигура Кирилла. По инерции Маше захотелось помочь ему, но она вовремя сдержалась. Он вышел, держась за поручень. Как только автобус отъехал, Маша поспешила к Кириллу.