I Will Be The End of You

Sub_Atom

Конец скрипта. Который завершает работу системы. И самоудаляется.

Тейлз хотел выдумывать эпитеты, метафоры, аллюзии к этому. Лишь бы уйти от своих мыслей. Не задумываться. Бросить в урну и уйти.

Только не может. Смерть здесь, рядом. Интересно, а что сейчас чувствует Соник? Видит ли он сны, спасает в них кого-то? Или нервная система настолько поражена, что даже подсознание отключилось? Так грустно замечать, как сознание пытается избежать колючих мыслей, и понимать, что это бесполезно.

Будто из под толщи воды стали доносится гулкие раскаты грома. Дождь? Словно

сама погода хочет добавить атмосферности и окончательно добить бедного лисенка. Выстрелы. Крики. Нужно было бы идти, разобраться. Перестать жалеть себя. Он добивался этого от себя раньше. Переступал через ноющую боль в запястьях, массировал виски, хватался за голову и разминал спину. А теперь? Смысл всего этого? Если он уже не сможет увидеть этого? Навсегда канет в черноту, где не сможет даже осознать своё участие в водовороте квантов и квазаров? Что если там, по ту сторону, он поймёт, насколько был жалок, даже когда был на высоте?

Осознание масштабности происходящего и мелочность той борьбы, что кипит сейчас там, в главной комнате. Если… Он умрет. Но он сделает так, что семье будет легче. Облегчить им жизнь. Вот его главная задача. Примириться с судьбой. В конце-концов, лучшего мотиватора труднее придумать или создать.

Тейлз сумел уцепиться за это. Схватился за нить Ариадны. Только даже с помощью девушки в конце будет минотавр.

Он плелся по коридору вперед. Набирая шаг. Он слышала крики друзей, возгласы Хида, и звуки затвора. Последнее буквально отрезвило его. Сосуд лопнул, и всё взорвалось, без особого эффекта.

Остался только туман, который скоро выпадет ровным слоем ядовитых испарений…

9 часов вечера.

Чтобы хоть как-то остудить голову после “исповеди” лиса, ехидна решил пройти в ванную. Успокоиться, собраться с мыслями. Скорее всего, Тейлз сказал про “две жизни” в сердцах. Иметь такие кошмары…

Пресвятая Аврора…

На кухне, вся в паре, склонившись над кастрюлями, хозяйничала Эми, как обычно.

Наклз вдруг вспомнил, что здесь Руж, и почему он не пошел сюда сразу.

Только не успел он и слова сказать, как летучая мышь на него едва слышимо шикнула.

Ах да. Здесь же ведь корень одного из демонов. Хид. Очкастый сидел к ним спиной, что-то высматривая в окне. Наклз было прошел мимо, но Линк резко развернулся, одарив всех присутствующих широкой улыбкой.

– Как дела? – он сделал невинное лицо, чем только больше вызвал гнева. – Что там Майлз Прауэр? Сидит, наверное, изобретает, я прав? Или, может, он сидит там и плачет от плохой жизни и от дяденьки, который просто указал ему на его ошибки? Хотелось бы верить в первое, жаль что второе.

Наверное, он хотел кого-то разозлить. Он добился этого. Но вопреки всему, никто просто напросто не отвечал. Смотрели ему в глаза и молчали.

– Так, – наигранно поставил руки на пояс агент. – Вы хотите меня отравить, да? Ну, накормить я себя не дам, так что… Удушить подушкой во сне? Хм, а не плохой вариант. Жаль что я не сплю уже пятый год. Да… у вас и вариантов то больше нет. Даже неинтересно становиться.

– Значит так, ты. –

поставил руки на пояс ехидна. – Пора поговорить по серьезному, понятно? Нам уже надоело постоянно озираться вокруг и бояться тебя, хотя лично я тебя не боюсь. – Хид хохотнул на словах “лично я”, видимо, вспомнив прошлый эпизод их знакомства, но Наклз не обратил на это внимания. – Мы уже достаточно натерпелись от твоих дружков, всяких Куртов, Эльз, солдат, этих тупых генералов и прочей лабудени, ясно?

– Ого, да у нас тут бунт на корабле, ну-ну, я всё ещё слушаю. – держа лыбу на своей мине, сказал Хид.

– Повторю для тупых уродов ещё раз. – более грубо, почти на рыке, проговорил хранитель. – Либо ты перестаешь себя так вести и уходишь, либо… Как говорится, “одним агентом больше, одним меньше. Никто и не заметит разницу”.

Хид на мгновенье багровел от нарастающей ярости. Друзья уже было готовились защищаться, но Хид резко изменился в лице.

Линк рассмеялся ехидне за глаза, но тот не поддался искушению лезть в атаку на хорошо подготовленного человека.

– Нет, – утирая капельки слез от смеха, ответил агент. – Мне просто жутко интересно. Вместо того, чтобы подчиниться более сильному, вы что-то пытаетесь доказать мне. Ну, давайте, доказываете, я жду. Меня буквально пожирает любопытство, насколько глубоко вы продвинетесь в отстаивании своих несуществующих прав на свободу и жизнь.

– Будто они у тебя есть, ублюдок. – фыркнул ехидна.

– Хм, ну, а что скажете вы, Руж Ратикайя-Селзкис и Эми Роуз? На чем строится ваше мнение? Или вы во всём будет поддерживать этого пня, который за одну секунду готов убить вас всех с помощью меня? – без определенной интонации задал вопрос Линк.

– “Ратикайя” это не фамилия, придурок, – усмехнулась мышка.

– А, ну да. Точно. На южном наречии Рэбелиона это означает “малолетняя шлюха”, да. Спасибо за поправку. Могу и вторую часть прозвища сказать. Но это на десерт. – явно довольствуясь собой произнёс Хид.

Руж обомлела и не могла удержать челюсть. Глаза Наклза неестественно округлились, и он повернул шокированный взор на неё. Уже через мгновенье в нём пробудилась ярость

– Откуда ты… – промямлила летучая мышь.

– Так, Руж, Наклз, успокойтесь. – Эми коснулась до плеча мышки и кивнул ехидне. – Он просто питается нашими эмоциями, он энергетический вампир. Игнорируйте его и всё! Игнорируйте! – словно в приказном порядке сказала Роуз, демонстративно отвернувшись и продолжив помешивать суп.

Руж закрыла рот и отвернулась, заметив удивленное разглядывание Наклза. Что он подумал в этот момент - можно было только догадываться.

– Хм, ну, ладно, ладно. – Хид был немного озадачен, он ожидал совсем другой реакции. Но по лицу было видно, что руки уже тянулись разрешить эту ситуацию очередным актом бессмысленного насилия, но он, наверное, решил, что довести мобианцев до белого колена словами - дело принципа.

– Кажется, я понял, в чем ваша проблема, – закивал головой Хид. И замолчал. Словно ничего и не было. Вчера и сегодня. С неким замешательством снова посмотрел на них. Прищурил глаза в презрительном взоре. – Ну, конечно…