I Will Be The End of You
Шрифт:
– Тише, мутант. – кисти окрасились в чёрный. Он дал лисёнку пощёчину. – Молчать!
Тейлз сглотнул боль и крик. Из закрытых век просочилась капелька воды.
– Ничего, привыкай, ты ещё почувствуешь вкус настоящей боли перед своим перерождением через уничтожение.
Лисёнок глубоко вздохнул. Ощущалось дыхание смерти. Он пытался смириться с этим.
…
Он очнулся уже в другом помещении, и уже в горизонтальном положении. Справа от него за монитором сидел Саб и что-то щёлкал на клавиатуре.
Тейлз был прикован к
Саб подошёл прямо к нему вплотную и заулыбался. Тейлз плюнул прямо ему в глаз.
– Ах ты! – это последнее, что лисёнок смог расслышать из дальнейшего длительного монолога с элементами танца, удар, который последовал тут же после плевка, заставил закрыться правому глазу и прекратить различать звуки. Всё сливалось в единый шум, делая больно и так переполненной адской мукой головы. Но он вытерпел этот удар и не закричал от боли.
Звуки, сначала тихо, словно издалека, а потом уже более отчётливо, стали поступать в уши Тейлза.
– …И ты посмел мне ещё плюнуть в самую болевую точку! – Саб продолжал усиленно тереть глаз.
– Ты достоин большего. – лисёнок произнёс это быстро, мимолётно, фразу он даже не обдумывал. Только потом он вложил в неё свой сакраментальный смысл.
Саб остановил протирку глаза указательным пальцем.
– Ты прав, мутант, я достоин большего. – пёс отодвинул стул от стола с монитором и поставил его напротив лисёнка, но, правда, подальше. Он, после того как сел на стул, подмяв одну ногу под себя, продолжил. – Я был создан для другого.
– Например, для того чтобы умереть? – Тейлз заставил себя ехидно улыбнуться, но получилось это как-то коряво и боль, немного утихшая, снова вернулось на его лицо.
– Спасибо, рыжий, ты окончательно сформировал мою мысль. И твоя фраза была окончательным штрихом. – Саб вздохнул и положил голову себе на колено. – Я задумывался о своей смерти. Много раз. Хотел броситься с моста, так нет, нашёлся спасатель, который схватил меня в последний момент. Изготовил лезвие, которое проткнуло бы меня, если я бы шелохнулся, так нет! Она не сработала! – Саб плюнул в сторону. – Бросался с обрыва, не помогло. Хотя, последнее, наверно было лучшее, что было у меня в этой жизни. Если её можно таковой назвать.
– Хм, какой у тебя, однако, богатый внутренний мир. Пытался, пытался, да не помогло! – лисёнок разозлился. – А застрелиться не пробовал?
– Нет. – Саб поднял глаза на Тейлза. – Нужно будет попробовать.
– Ты так легко об этом говоришь. Тебе от этого легче?
– Да. Когда я кого-то убиваю, мне легче.
– А почему ты убиваешь? Не смог убить себя, так других калечить нужно, да?! Зачем ты убил моих лучших друзей?! Отвечай подонок! – Тейлз почувствовал в себе прилив
– Эх, – Саб поник головой. – Это ведь сейчас является моей работой, которая мне нравится. Да, я убиваю, я калечу, я ломаю жизни. Но это в сотни раз меньше того, на что я способен.
– Да, и на что же ты ещё сгодишься, кроме того, как аккуратно залезть в гроб?!
Саб прищурил глаза и установил их точно на хрусталик раскрытого глаза Тейлза.
– Знаешь. У меня, иногда, бывают некоторые, так сказать приступы. И если я окажусь рядом с кем-то, кто мне не нравится, то… всему наступает конец…
– Бывают у него! Заткнись уже, а! Или лучше вон сожги себя! – рыжий не говорил эти слова, а плевался ими, разъярённо метая их в пса.
– Прекрати. – Саб не двинулся с места.
– Сам прекрати нести брехню, идиот тупорылый! – Тейлз уже не чувствовал того, что говорил.
– Заткнись! – серый моментально встал со стула.
– Заткни ты свой рот! Ты и умеешь в своей жизни только губить всё, к чему прикасаешься!
– Не доводи меня! – кулаки Саба начали покрываться чёрным налётом
– Иди убейся, огрызок!
– Прекращай! Я сказал! – руки пса полностью налились чёрной краской.
– Ты что становишься чёрненьким, а?!
Бешеный крик Саба, покрывшегося чернотой и торчащими иголками, искажающими то, что находиться за ними. Вонзившийся кулак в грудь лиса. Переломав несколько рёбер, кулак добрался до лёгких, и, выгнув ребра в начале, остановился. Саб дёрнул кулак обратно.
Из грудной клетки начала хлестать кровь, сливаясь в одну большую багряную лужу на железном полу. Где-то в коридоре появился обрушивший своей громкостью грохот и тяжёлое рычанье чёрного пса.
Всё затряслось от страшных ударов. Началась пальба.
5 Сентября, ночь.
– Ох, Тейлз! – влетела в палату Эми и тут же обняла лиса всей своей широкой душой, от чего тот даже подавился воздухом, не в силах вымолвить и слова.
Через несколько секунд ежиха прекратила душить его и смахнула слёзы с глаз. Хоть что-то яркое в этом содоме.
Тейлз всего минут пять назад проснулся, но уже сидел на кровати, забинтованный шрам. Он с удивлением смотрел на обстановку, но улыбнулся гостям.
– Спасибо. – вымолвил он, глядя Пайнсу, которого он не знал. Врач пожал плечами. Он, кивнув головой ежихе, вышел наружу. – Ну, Эми, как Соник, где он? Бегает за чили-догами другу? – хихикнул он.
Всю радость ежихи как ветром унесло. Она тут же опустила взгляд и глубоко выдохнула.
– И где Наклз, Крим?.. – огляделся Тейлз, начиная подозревать что-то плохое.
– Соник всё ещё в коме, Крим далеко отсюда, Наклз где-то шляется… Но главное, что ты очнулся, что ты жив! – не дав и слова сказать, ежиха тут же накинулась снова обнимать лиса. Но тот недоуменно отстранил её от себя.