I wish you would just be real with me
Шрифт:
Наша преподавательница, Лайза, сама тактичность. Фейспалм, фейспалм, фейспалм! Я едва не рычу вслух. Шерлок изображает улыбку и отступает вглубь зала.
Награждаю невинно хлопающую накладными ресницами рыжую бестию убийственным взглядом и прусь за кулисы.
В гримёрке шумно и весело, куча полуодетых девчонок. С трудом нахожу свободное зеркало, корчу грустную рожицу. Ладно, хер с ним, show must go on.
Видимо, лимит волнения я исчерпала во время недоромантика с Шерлоком (воображаемая нить кардиограммы начинает тревожно метаться при воспоминании об этом), поэтому обычный перед выходом
Оттанцевали, бежим переодеваться. У нас пять минут, пока Лайза танцует свой сольник I’m a Good Girl. И так весь вечер: групповой (под Nasty Naughty Boy, боа и много партера), затем сольный Кетти, винтажный бурлеск, снова групповой, перерыв и так далее.
Время, отсчитывающееся в трёхминутных выступлениях, неумолимо приближается к часу Ч. Девчонки убегают танцевать Express, я остаюсь в гримёрке одна. Следующий сольник мой.
Сцена пуста, если не считать одинокого стула, стоящего чуть в стороне. И меня, разумеется. На самом краю, спиной к зрителям. Из одежды – чёрное кружевное бельё, чулки с поясом, белая мужская рубашка, незавязанный галстук.
Загорается одинокий софит, звучат первые ноты, правая рука начинает свой неспешный путь наверх. Это Muse. Feeling Good. Сегодня я точно знаю, для кого танцую.
Одновременно с вступлением вокала разворачиваюсь к зрителям. Медленно. Не спеша оглядываю зал, пока ладони ищуще скользят по животу и груди, сжимают свисающие концы галстука. Обычно, когда выступаешь на сцене, ты не видишь зал. Свет бьёт в лицо, всё за его пределами погружено в бархатный мрак. Ты не видишь лиц. Ты не видишь глаз. Так легче.
Обычно, но не сейчас. Я впиваюсь взглядом в чуть различимый силуэт. Смотри, я танцую для тебя.
Томные, волнообразные движения сливаются с вокалом. Вниз, руками по внутренней стороне бёдер, колени, щиколотки… Шелк галстука соскальзывает на пол. И вместе с басами резко вверх, встряхнуть волосами, швырнуть галстук в зал… Тело само изгибается в такт музыке. Отхожу к центру сцены, продолжаю движения, не отрывая от почти невидимого для меня Шерлока глаз.
К концу припева опускаюсь в партер. Переброс ног, на колени, «кошачья» волна. Стул. Плавно подползаю к нему, скольжу руками по спинке вверх. Когда я только ставила номер, Лайза сказала: «Представь, что к этому стулу привязан мужчина, которого ты хочешь беззастенчиво отыметь. Представила? Так действуй!»
Да, я делала бы именно так. Ластилась бы к тебе, проявляя всю свою гибкость. Медленно, словно сквозь силу, вела бы ладони вверх…
Встала, хищными упругими шагами обошла стул, остановилась прямо перед ним, так, чтобы ты мог меня видеть, но не мог бы коснуться. Движения более сильные, больше энергии, больше желания. Я глажу себя, и реально завожусь от того, что ты это видишь.
Музыка вновь ударяет басами, прогибаю спину, резко выбрасывая ногу назад, встряхиваю волосами, подхожу всё ближе, мелодия обволакивает, терзает, заставляет меня выгибаться вновь и вновь. Не в силах больше сопротивляться, перекидываю ногу через спинку, широко разводя колени, сажусь на стул, на тебя.
Ритмичные удары динамиков заставляют
После апогея всё резко обрывается, только вокал вибрирует на самой высокой ноте. Я замираю, тяжело дыша. Вместе с вновь вкрадчиво зазвучавшей мелодией, перекидываю ногу через спинку, медленно провожу чуть подрагивающей ладонью до самых носков туфель, так же неспешно возвращаюсь назад, раскрываюсь, откидываясь, почти касаясь паркета макушкой. Свет уходит вместе с музыкой.
Сквозь наступающую темноту я отчётливо вижу тебя, впиваюсь взглядом в твою напряжённую фигуру, в кажущиеся чёрными глаза. Улыбаюсь. О, I’m feeling good.
Занавес.
====== Часть десятая, в чёрном чёрном городе ======
Он выровнял дыхание, но это потребовало усилий. Пальцы сжимали подлокотники с такой силой, что побелели костяшки. Пульс продолжал оставаться учащённым.
Шерлока не интересовали танцевальные номера, он просчитывал гостей, маньяк, вполне вероятно, находится среди них. Холодный анализ этих разгорячённых алкоголем и девушками людей. Но Мери…
Этот танец коснулся того, о чём Холмс предпочитал не вспоминать. То, что невозможно взять под контроль интеллекта, даже такого блестящего, как у него. Что-то древнее, архетипичное, выползшее из самого отдалённого уголка подсознания, то, что было таким естественным для обычных мужчин. То, что делает его всего лишь одним из них.
Это случалось и раньше, тяжелее всего было в старшей школе. Но он справился, подавил этот недостаток. Казалось, совсем избавился от него.
Казалось.
Собираюсь я быстро, неаккуратно закидывая вещи в сумку. Боа, перчатки, два корсета, тюлевый «хвост», туфли, чулки, чулки, чулки… Чуть замираю, когда очередь доходит до белой мужской рубашки. Ага.
Попрощавшись с девчонками и с трудом отказавшись от after party, пробираюсь к выходу из клуба. Может, он сделает мне комплимент? Похвалит танец. Или будет без слов понятно, как ему понравилось… Я иду быстро-быстро, сердце стучит часто-часто. Вот он, ждёт меня у машины…
То, что комплиментов не будет, понятно с первого взгляда. В воздухе висит напряжение, Шерлок не смотрит мне в глаза. Он вообще на меня не смотрит, молча, не играя в Марка, садится в BMW. Непонимающе хмурюсь, кидаю сумку на заднее сиденье, сама сажусь вперёд.
В гостиной на Бейкер-Стрит лучше не становится. Ни одного слова. Ни одного взгляда. Напряжение достигает такого масштаба, что я уже не в состоянии заговорить первой. Сижу на диване, стараясь занять как можно меньше места, и ощущаю покалывающее кожу электричество вокруг себя. Шерлок застыл в кресле, прикрывает рот молитвенно сложенными ладонями. От него исходит напряжение и… злость. Волны холодной злости. Шерлок злится на меня? Или случилось что-то, чего я не знаю?..
– Иди. – его взгляд касается меня лишь на одно мгновение, и тут же снова отскакивает в стену. Неловко поднимаюсь, нерешительно кошусь на сумку. Наверное, её лучше оставить здесь…