И за воздух хватаясь руками
Шрифт:
Значит, снова, как в юности, глуп.
Седина – не к лицу:
Как посмела?!
…Сорвалось слово злобное с губ,
А душа лишь любови хотела…
Порывался парить в облаках
Там,
Где птицы уже не летают,
Где отпустит безудержный страх,
Что провидцев уже не бывает.
Ослеплён словом злобным, как взрыв,
Ты стоишь – оглушён и растерян,
Истуканом бессмертным застыв,
Даже в чарах любви не уверен.
* * *
Под
Где счастья, конечно, не будет,
Но будто мы молоды вновь, –
И кто-то, должно быть, осудит.
Ведь красное лето прошло,
В спокойной тоске пролетело.
И чуда ждать просто смешно:
Сентябрь листья рвёт оголтело,
Швыряет к отёкшим ногам, –
Обёртки, представь, от подарков!
Так мягко ступать каблукам!
(Труд дворников – явно насмарку).
Зонт вывернут – чаша весов,
Что копит бегущую воду.
А сердце, сбив ржавый засов,
Захочет в такую погоду
Бродить по знакомым местам,
Сжимаясь от древнего страха,
Что ходит за ним по пятам,
Как верная долгу собака.
…Как странно, что всё не узнать…
Всё в юности было другое.
И мысли бы надо прогнать,
О том, что помашешь рукою –
И сетку дождя разорвёшь,
Чтоб вырваться в тёплые руки,
Хоть в кроне гнездо не совьёшь:
Листва облетела за сутки.
Хорошее время пришло:
Не нужно живительных соков.
Но что-то такое нашло,
Что больше не ведаем сроков…
* * *
Город серый в Новый год:
Не снежинки – пыль летает.
Не замедлит время ход,
Но душа опять плутает
Средь цветной толпы, грустя,
След звезды сгоревшей ищет,
Вновь шелками шелестя,
Чёлкой мокрой трав по днищу
Катерка, что в тьме воды
Тоже ищет след звезды.
* * *
Запотевает на очках стекло.
Хотя зима, но снова дождь в разгаре.
Попрятались – и зря! – земные твари:
Кто – в норку, кто – в подвальное тепло.
Мне всё равно, что молодость прошла,
Что невозможно в юность возвращенье.
И я тебе, похоже, подошла,
Чтоб старость коротать со мной в общенье.
Не наступают что-то холода.
Любая боль, как листья, засыхает.
И серых дней проходит череда.
И кактус редким цветом расцветает.
БЫВШЕМУ
А зима никак не наступает:
Без одежды ветви тополей.
В горле
Серая, как стая голубей
На асфальте мокром и шершавом…
И не ждёшь, что встретится любовь.
На листке, до жилки мокром,
Ржавом,
Проступает высохшая кровь.
Он слетает с дерева последним,
Пережив, как обморок, мороз,
Опьяняясь ветром с юга, летним,
Что идёт – стеною! – на прогноз.
* * *
Говоришь,
Что не стоит любовь
Ни чернил, ни огрызка бумаги?..
На весы положить, как морковь! –
Но на это не хватит отваги…
…Снегопад…
Жёсткий серый асфальт
Снова снегом обложен, как ватой…
И звучит в одиночестве альт
Певчей птицей над крышей покатой.
Нет, не двинулась в клине на юг,
А осталась в заснеженном мире,
Понимая, что жизнь – это круг,
Возвращенье – как крест – к нежной лире.
От себя убегать – это смерть,
Как ломать о колено свой голос
И в размытые лица смотреть
Сквозь слезу;
Как выдёргивать волос,
Что седеет и вьётся не так,
Чтобы в прядь гармонично вписаться;
Как сжимать потихоньку кулак
И учиться камнями бросаться.
Я всё слышу,
Но уши зажму.
Поплыву на волнах снегопада…
…Камень бросишь мне вслед? –
Подниму.
Вот и будет господствовать правда.
* * *
Сошлись опять, пожалуй, не всерьёз,
Когда зима надумала нагрянуть,
И, припоздав, пожаловал мороз,
Хотя трава бездумно пахла, пряно,
В обманчивом разнежившись тепле,
Что было так не к месту
И не к сроку.
И дятел всё стучал в своём дупле,
Что надо жить на дереве высоком,
А не ходить слепцами по земле,
Ощупывая льдины под ногами.
Декабрь в смятенье прожили в тепле:
С открытыми ходили головами,
Как будто бы весна,
И мы – юны,
И жизнь свою легко переиначим.
И анемичный полукруг луны,
Казалось нам,
На ощупь был горячим.
Он пристально смотрел в моё лицо –
И вырастал стремительно в размерах,
И жало обручальное кольцо,
Когда с тобой плутала
В высших сферах.
ЗИМНЕЕ
1
Перехвачено ветром дыханье.
Под пальто проскользнул холодок.
Бесшабашное с горки катанье
Деткам «новых» да будет не впрок!
Помню: в юности дух захватило:
Я неслась, огибая сугроб…