И закружилась снежная кутерьма
Шрифт:
Тут в кармане у парня заиграла музыка из «Деревни дураков». Он достал телефон и приложил к уху:
– А! Счас буду! – и махнул нам рукой: вы проинструктированы, заходите, мол.
– Эй, – спросил я, – а где шлем виртуальной реальности? Где шапочка с электродами?
Парень спрятал телефон в карман.
– При помощи компов мы только следим за вами и вытягиваем, когда оплаченное время закончится. Ну, есть еще пара спецэффектов. А так у нас все взаправду. То есть, наоборот, не взаправду. Ну, в общем, забавно будет: вы увидите!
И он зашагал прочь по коридору.
Мы
Снежная равнина простиралась до горизонта. Грудь наполнял ледяной кристально-чистый воздух. Я и не представлял, что воздух может быть таким чистым. Ноздри слипались от мороза.
Звезд на небо набилось, как народу в метро в час пик. Еще одну при желании, может, и удалось бы втиснуть, но две – уже нет! Небо было то ли черно-серебряным, то ли серебряно-черным. Заснеженное поле блестело еще ярче. Снежинки сверкали и горели. «Все снежинки по сугробам улеглись, все снежинки огонечками зажглись» – ясно припомнилось строчка из детского стишка.
Я стоял по колено в кустарничке. Одна темная ветка пробиралась среди других, осыпая иней. Я пригляделся и понял, что это некто двуногий, с оленьими рогами, с мешком за спиной, что-то подбирает с земли и кладет в мешок.
«А вдоль по лесу идет сатана, и собирает свежие души» – услужливо подсказала память. У меня сегодня что – вечер поэзии или вечер воспоминаний?
По лесу! Тут до меня дошло, что я стоял не в кустах, а посреди леса – по колено в деревьях! Я был громадным!
Но видел все как бы сквозь светящуюся мглу. Что это? Пар от дыхания? И тут меня осенило: я же Месяц! Я вижу все сквозь собственный свет! Моя сияющая голова висит на фоне звезд! А тело должно быть темным, как у кукловода. Точно – темное!
Тут я увидел маленькое самостоятельное деревце – оно двигалось по сияющей равнине и казалось серым среди снежного сверкания. Месяц обладал воистину эльфийским зрением. Деревце оказалось никем иным, как рогами северного оленя, а на спине у которого сидела… Иришка!
Теплая волна любви и нежности захлестнула меня.
Я захотел поднять Иришку высоко-высоко в небо, что бы и она могла полюбоваться всей этой красотой.
– Иришка! – крикнул я, и от моего громового голоса зашатались деревья в лесу и осыпался иней, и вьюга понеслась по равнине, на миг закрыв от меня Иришку.
Я же великан! Как бы не причинить Ирке вреда ненароком. Я сделал гигантский шаг, перешагнул через деревья, и двинулся следом за любимой, уменьшаясь на ходу. Впечатление было как при спуске на парашюте. Не то, что бы я когда-либо прыгал с парашютом, но думаю, что ощущения примерно те же.
Здорово у них тут все устроено! Хочешь – становишься больше, хочешь – меньше!
Вначале мои шаги представляли собой котлованы, далеко разбросанные друг от друга. Пока я шел, ямищи превращались в ямы, потом в ямки; расстояние между ними уменьшалось, и пока я приноравливался ко все углубляющемуся снегу, да оглядывался на собственный след, да наслаждался плавным спуском, Ирка на олене ускользнула от меня, как черепаха от Ахиллеса.
На подходе к чуму я уже барахтался в снегу, потому что стал размером
Пока я регулировал свой рост, из чума выплыла Ирка. Но какая! Она, конечно, танцевала. Но как! Она парила над снегом, касаясь его пушистым сапожком, волосы летали вокруг, как хвост белого павлина, как метель, перемешанная со звездами.
Я только руками всплеснул. Она покружилась и юркнула в чум. Очарованный, я полез следом, проваливаясь по колено, и только мельком успел удивиться, какая у меня огромная тень – словно я по-прежнему оставался великаном.
Кое-как стряхнув снег, вошел в чум. Как же мне повезло, что Ирка меня любит! Стоило побывать в сказке, чтобы полюбоваться на такую красоту.
В чуме Ирка покружила еще немного в виде метелицы, потом исполнила балетную пантомиму на тему «домашней утвари». Я хохотал, глядя, как потешно она изображает тазик, надув щеки, а потом и в самом деле превращается в медную мультяшку с лукавыми глазенками; или как томно раскидывается среди шкур, сама – шелковистый мех.
Ах, Иришка! Больше всего мне хотелось схватить и зацеловать ее. Но Ирка со своей новой сказочной гибкостью увернулась и продолжила танец, по спирали приближаясь к костру в середине чума.
Она легко ступила в огонь и заплясала в пламени как заправская саламандра. При этом она менялась, обзавелась подобием цыганских юбок (ножки мелькали быстрее языков огня), а от талии и выше вытянулась вверх, стала тонкой, как струйка дыма, и пепельно-голубой. Прозрачные волосы вытянулись в отверстие над очагом. Она принялась крутить аляповатый защитный пояс на талии, как хула-хуп, выбивая при этом ногами ирландскую чечетку. Я хлопал в такт в полном восхищении. Ну, кто еще так может, кроме Ирки!
Вдруг в отдушину над ее головой просунулась черная лапища и выдернула Ирку из чума и из обруча. Обруч упал в костер. Я отфутболил из огня девайс, попытался схватить Ирку за бесплотные юбки, но это было все равно, что ловить солнечных зайчиков. Выскочил наружу, чтобы успеть увидеть уменьшающееся световое пятно на фоне звездной тверди.
Эй! Что за отсебятина? В синопсисе такого не было! Или это бонус за танец?
Так или иначе, я в сказке. Надо идти добывать любимую.
Ну почему нам нельзя было просто поваляться на шкурах в чуме или погулять за ручку по визжащему и поющему чистейшему снегу? Неймется этим сценаристам!
Огляделся в поисках подсказок, и тут на небе возникло бледное зарево. Наверное, северное сияние! В зареве постепенно сформировалось лицо офисной девушки:
– Внимание! Просьба ко всем оставаться на своих местах. Возникли незначительные неполадки. Все оставайтесь на своих местах. Опасности нет. Неполадки скоро будут устранены. Все оставайтесь на своих местах.
– Ага, скоро! – прокомментировал на заднем плане голос, которому явно не полагалось быть услышанным. – У них сервер рухнул. А там Максик с Антоном дежурят, оба уже бухие – напраздновались по самые уши.