И живые споют про мертвецов (Авторизированная история группы "Король и Шут")
Шрифт:
В конце концов, остановились на «Короле и Шуте». Кроме группы, ни о чем больше говорить не могли. Приходили каждый к себе во двор — и все разговоры сводились только к ней. Князева даже засмеивали: «О, „Король и Шут идет!“». Все вокруг говорили, что название, — дурацкое. А Горшок с Князем были уверены: «Вы еще узнаете, что такое „Король и Шут!“»
Прошло время. Ну и кто оказался прав?
А с дворовыми этими ни Горшок, ни Князь теперь не общаются. Зато Князев всегда знал — «Король и Шут» — это то, что перевернет мир и даст возможность общаться с другими людьми. А вот нужно это человеку или нет —
Первые песенные истории Князев просто выдумывал. А даже если они и были на что-то похожи… Еще сказочник Гоцци с примкнувшими к нему Шиллером и Гете сказал, что в мире существует всего тридцать шесть повторяющихся сюжетов. И для Князева возможные повторы не имели никакого значения. Он-то знал, что придумал это сам.
В домашних условиях записали акустический альбом «Ересь». Этот раритет не сохранился даже у самих музыкантов. Тогда же уже мечтали работать в электричестве. Подключали гитары к комбику, и придумывали песни. Так появились «Охотник», «Воспоминания о мертвой женщине», «В долине болот». Четвертой песней стала «Король и Шут». Забегая вперед, скажем, что эта песня, спустя время, разделилась на три: мелодия куплетов из «Маски» с последнего альбома группы «Продавец кошмаров», припев — из песни «Сапоги мертвеца», а стихи — из той песни «Король и Шут», которую все и знают.
Тогда же состоялся первый радиоэфир. Балу с Поручиком, решившие в то время взять на себя директорские обязанности, добрались до Анатолия Гуницкого — одного из основателей группы «Аквариум». «Старый рокер Джордж» (именно под таким именем был известен Гуницкий) вел передачу на радио «Маяк». Там он поставил в эфир одну из песен, принесенных Балу и Поручиком.
Князь: С каким же наслаждением мы всей семьей собрались у радио и ловили каждый момент! Как нас объявят! Наше имя только что прозвучало по радио! Это был такой шок!
В 1988 году, по рекомендации ученого совета петербургского Дома Ученых, при ленинградском рок-клуба была открытая лаборатория ритма и энергетики движения — вскоре преобразованная в Школу Ритма Игоря Голубева. Там занимались начинающие музыканты «Король и Шут» — и чуть позже отыграли первый концерт еще не сформированной по музыкальному стилю группы. Вроде и идея текстовая уже была — петь песни-истории — но по музыке еще не врубались. Да и играть толком еще не умели — но играли отчаянно. Тем не менее, это был показательный концерт.
Никаких денег на музыке никто не зарабатывал. На инструменты деньги брали у родителей. Как-то раз Поручик купил себе барабаны. За двести пятьдесят рублей. А потом попал в больницу с черепно-мозговой травмой — усиленно косил от армии. Горшок с Балу пришли его навестить. Радостно сообщили, что купили офигенную гитару — и теперь им нужно купить примочку «Fuzz». А где деньги взять? Недолго думая, пока Поручик «был недоступен», друзья продали его барабаны — и купили себе примочку. А Поручика попросили не обижаться: все равно репетировать с барабанами негде. Это было то время, когда свое мастерство друзья оттачивали дома у Горшка. В какой-то момент мама Горшка не выдержала — и выгнала их. Ну и куда бы они поперлись с барабанами?
Поручик долго косил от армии. Балу даже кидал ему на голову гантели — чтобы тот получил сотрясение мозга, и его никуда не забрали. Но его все равно забрали.
Поручик:
— Пойдем, надо поставить какие-то печати.
И я повелся на это лоховство. В военкомате у меня забрали документы и сказали:
— Завтра в армию!
Я объяснял, что у меня комиссия и я негоден. Но в итоге служить все равно пришлось. Служил в лесу. Был радистом.
Перед уходом в армию Поручику устроили мощную отвальную. Веселились так, что Князь умудрился подбить глаз папе Поручика. В ту пору он быстро напивался и чтобы приятель не портил праздник, его связали.
Князь: Пришел отец Поручика и потащил меня в ванну приводить в чувство. Окунул башкой в воду и крепко меня держал — чтобы я не мог вырваться. Когда я понял, что он меня держит больше, чем у меня хватает воздуха в легких, — я разозлился. На второй раз я не выдержал и, когда он меня поднял, просто залепил ему в глаз. Поставил бланш спьяну.
Один из музыкантов ушел в армию, но репетиции все равно продолжались. Теперь уже с другим барабанщиком. Новый барабанщик и раньше участвовал в репетициях группы, — скажем, когда им нужен был какой-нибудь скрип гроба, он подыгрывал либо на басе, либо на барабанах. Универсального помощника звали Леша «Ягода» Горшенев, и он был младшим братом Горшка.
Леша Горшенев: С детства музыку жутко ненавижу. Меня определили в музыкальную школу учиться играть на аккордеоне. Когда, наконец, получил «кол», то оставил ноты и музыкальный дневник в троллейбусе — и вышел. Больше никогда не ходил в музыкальную школу. Хотя в школе занимался в духовом оркестре. Так и остался в музыке.
КНЯЗЬ: Я не знаю, что тогда было у Леши в планах на будущее, но тогда он как раз начал приобщаться к музыкальной деятельности. Для меня он остается доброжелательным пареньком. Младшим братом Горшка, но более ответственным, чем Горшок. Он всегда с хитрыми шутками выглядывал из-за двери и с улыбочкой наблюдал, как мы с Горшком скрипим над новой песней. А потом сам пошел по этим стопам.
Тем временем люди из военкомата стали навещать Горшка и Балу. Отец Горшка был военным. Ему хотелось, чтобы сын отдал Родине все долги. Миша и сам настроился, что послужить все-таки придется. Но на медкомиссии ему сказали: сколиоз. К строевой службе не годен.
А вот Балу забрали. Хотя и всего на пару месяцев. Саша был парнем крутого нрава. Служить его определили в стройбат. Там на Балу сразу наехала дедовщина. Причем наехала серьезно. И зря. Потому что не надо было выводить Балу из себя. Он просто кого-то стукнул табуреткой. И его оттуда комиссовали.
Ну и самым последним в армию забрали Князя. Буквально за четыре дня до Нового, 1994 года. Недели за две до этого он решил взяться за ум, и стал бегать по утрам. Никаким шоком для Князя его призыв в армию не стал.