И.о. поместного чародея. Книга 2
Шрифт:
В последнюю секунду меня спасло чутье, которое не могло не развиться после нескольких лет охоты на эсвордскую нечисть. Из меня получился паршивый боец, честно признаться, и я ни разу за последние годы не держала в руках меч, предпочитая использовать магические ловушки да небольшой охотничий нож на крайний случай, но главным моим оружием всегда была чуткость, позволявшая улавливать малейшие колебания воздуха за моей спиной. Единственным шансом на победу в моем случае являлось умение держать врага на расстоянии, не позволяя втянуть меня в ближний бой, в котором я была бы заранее обречена на проигрыш. Как ни был
Нападавший досадливо хмыкнул, что меня несколько успокоило – злости в этом звуке не слышалось – и я выглянула из своего укрытия.
Он стоял и утирал кровь из разбитого носа, рассматривая кровь на своей руке с выражением, которое я бы не спутала ни с каким другим – веселым удивлением. И дело было вовсе не в том, что я умела безошибочно разгадывать мысли незнакомых людей – о нет. Этого человека я знала слишком хорошо, и сердце мое почти перестало биться.
"Искен Висснок! – оторопело думала я. – Нет, глазам своим не верю! Да за что ж мне это все?! Последний человек этого мира, с которым я хотела бы повстречаться. Но ошибки быть не может, это он, провалиться мне на этом месте!".
Искен не слишком изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Он был постарше меня на пару-тройку лет, и мне, соплячке, казалось во времена нашей кратковременной дружбы, что никто не смог бы сравниться с ним в уме, красоте и храбрости. Адепт, по заслугам считавшийся сильнейшим среди своих ровесников, принадлежал к богатой и старой чародейской семье Виссноков, и его внимание ко мне казалось чем-то невероятным, восхитительным, упоительным... На какое-то мгновение оно подарило мне глупую надежду, что с помощью Искена я смогу, наконец, преодолеть ту пропасть, что отделяла меня от настоящих магов. Большей глупости нельзя было себе и вообразить – а ведь мне стоило помнить, что чародеям нельзя доверять. Даже если они говорят, что любят без памяти и не отводят от тебя синих глаз, которые словно подведены углем – так черны их ресницы...
Но Искен и впрямь оказался умен – он сразу же понял, чем грозит ему связь со служанкой, дерзнувшей выдать себя за адептку. И поступил весьма взвешенно. О, я хорошо помнила тот разговор. Он выслушал меня, не изменившись в лице, ненадолго задумался, а затем взял меня за руку и молча повел меня по коридорам Академии. Сначала я не поняла, что он хочет сделать, поэтому не упиралась, но даже когда я начала умолять его сжалиться, падать на колени и отказываться идти – он тащил меня вперед, словно ничего не слыша, и долго еще с моего запястья сходили те багровые кровоподтеки – пальцы у Искена были словно из железа, несмотря на его молодость.
Беззвучно застонав от сознания того, как унизительно и безысходно мое нынешнее положение, я осела на землю, обхватив голову руками.
– Эй! Покажись! – окликнул меня Искен, и от звука его голоса меня окатило жаркой волной стыда, смешанного с отчаянием. – Кто ты?
Не узнал? Я часто задышала, пытаясь собраться с мыслями. В самом деле, он мог не успеть рассмотреть меня, да и кто я такая, чтоб он помнил мое лицо? Это я узнала бы его по одному слову, по одному повороту головы, а он мог забыть о моем существовании тут же, как только я исчезла из
Я натянула шапку пониже, уткнулась носом в шарф, поднялась, продолжая горбиться, точно от испуга и произнесла заискивающим тоном:
– Покорнейше прошу меня звинить, господин. Я письмо вам привез, от магистра Аршамбо. Слуга я, при магистре Леопольде, аспиранте новом. Вот, послали меня с весточкой, а я заплутал, место страшное, как не испугаться, коли тебя хватают за шиворот?
– Письмо? – Искен не задерживал взгляда на моем лице, и я самую малость приободрилась.
– Вот оно, господин! – протянула я ему конверт и тут же отступила на шажок-другой, словно от избытка почтения. Теперь уж было не до размышлений, как половчее объяснить, отчего сюда не прибыл магистр Леопольд. Единственное, на что мне стоило надеяться – побег до того, как Искен признает во мне старую знакомицу.
Молодой чародей, еще более высокий и статный, чем мне запомнилось, рассеянно скользил взглядом по бумаге, покрытой бесчисленным количеством строчек, и, казалось, совсем обо мне позабыл.
– Новый аспирант? – вдруг спросил он, не поднимая головы. – Первый раз слышу, что у магистра Аршамбо есть еще один ученик. Откуда он взялся?
– Мы из городка Иоффе прибыли, – пробормотала я, вжимая голову в плечи так, что из-под шапки виднелись только мои глаза. – Мессир Леопольд давно уж хотел попасть к магистру Аршамбо, только о том и говорил.
– А ты, стало быть, у него в услужении? – ровный тон Искена мне нравился все меньше, но я пока не могла определить – отчего именно.
– Именно так, господин. Рено меня звать, к вашим услугам, – отвечала я, стараясь при этом незаметно пятиться, увеличивая расстояние между нами.
Искен молчал, дочитывая письмо. Потом он аккуратно сложил его и положил в карман.
– Поразительно, – сказал он, теперь глядя на меня пристально, но не зло. – Пять лет назад ты, будучи служанкой, выдавала себя за адептку. Теперь, напротив, притворяешься челядью. Забавно, что твоя склонность водить людей за нос осталась неизменной...
Щеки мои еще раз вспыхнули, я замерла и выпрямилась, теперь глядя на Искена так же неотрывно, как и он на меня.
– А как поживает твоя склонность к предательству? – промолвила я тихо и недобро. – Должно быть, тебе давно не выпадал случай ее потешить как следует! И зачем было ломать комедию, если ты меня все-таки узнал?
– Конечно, узнал, – он пожал плечами. – Я увидел тебя еще до того, как ты перебралась через стену. Ты улыбалась, смотрела в небо, и была точь-в-точь похожа на себя прежнюю. А вот увидь я тебя такой, как сейчас, мог бы и усомниться – столь сурово твое лицо. Честно сказать, я не верил, что мы еще когда-то повстречаемся...
– О, ты сделал для этого все возможное! – перебила я его язвительно.
– ...И мне стало интересно, как ты назовешься на этот раз, – Искен был невозмутим, и от этого перед глазами у меня все застилала красная пелена. – Почему-то я был уверен, что ты вновь затеяла какую-то игру.
– Значит, игра... – я из последних сил сдерживалась, чтоб не опуститься до площадной ругани, словечки из которой так и жгли мне язык. – Что ж, маги часто думают, что всего лишь играют, когда губят чужие жизни.