И.о. поместного чародея. Книга 2

Заболотская Мария

– Горе мне, – простонал магистр Леопольд, пришпоривая Гонория. – Сейчас вы затащите нас в какую-то дыру посреди трущоб, где обитают одни головорезы...

– Не пытайтесь убедить меня, мессир, что будете чувствовать себя там чужеродно, – ответил Искен преувеличенно вежливо, и Леопольд утих, безошибочно угадав наступление тех времен, когда следует держаться крайне незаметно.

Аспирант хорошо знал город, несмотря на то, что Изгард не был его родиной – древнее поместье Виссноков располагалось где-то на севере княжества, откуда в столицу прибывали кузены и кузины Искена, неизменно становившиеся гордостью Академии. Клан Виссноков был весьма многочисленным, и славился редким консерватизмом взглядов, что было неудивительно – родовитые маги всегда

ценили порядок, при котором их значимость никем не оспаривалась. Я догадывалась, что в Изгарде найдется немало домов, двери которых распахнутся перед наследником знатного рода в любое время дня или ночи, но все произошедшее за последнее время указывало на то, что молодой чародей не желает посвящать своих родичей в ту часть своих дел, что связана со мной. И вряд ли подобная скрытность легко давалась Искену, всегда ставившему интересы семьи превыше всего.

Я пыталась запомнить переулки, по которым мы плутали, но город всегда был для меня чуждым миром, где я теряла добрую долю своей наблюдательности. Сейчас же, когда я тряслась в ознобе, мне и подавно не удалось бы сообразить, куда направляется Искен. Слышался перезвон колоколов – возможно, рядом располагался храм или монастырь; улица, по которой мы ехали, была узка и грязна, дома вкривь и вкось лепились вдоль глубокого оврага, куда вся округа, по-видимому, сбрасывала мусор. Кривые голые деревья, цеплявшиеся корнями за глинистую почву, были густо усеяны вороньими гнездами, и карканье пернатых обитателей этой части города, копавшихся в отбросах, смешивалось с завыванием ветра. У самого обрыва располагалось строение, частично опирающееся на сваи. Вывеска указывала на то, что это трактир, а внешний вид постройки – на то, что публика здешняя весьма непритязательна. Подобных заведений в Изгарде имелось несчетное множество, и ничего, сверх того, что мы прибыли в самую старую и грязную часть столицы, я узнать не смогла. "Разбойничий притон, – скривилась я, оглядывая подворье и прилегающие к нему строения. – Если Искен заплатит хозяину хотя бы пару золотых, меня запрут в какой-нибудь комнатушке, не задавая лишних вопросов. А если его задержат в городе какие-то дела и трактирщику покажется, что клиент был недостаточно щедр, мне и вовсе конец".

Когда аспирант помогал мне спешиться, отчаянная мысль пришла мне в голову.

– Искен, – прошептала я горячо и сбивчиво. – Ты поклялся, что исполнишь три моих желания. Ты не можешь не сдержать свое слово, я знаю!..

– Третье желание, стало быть? – Искен, точно обжегшись, отдернул от меня руки, и мне тут же пришлось искать другую опору – ноги меня почти не держали. – Ну что ж, это твое право, дорогая. Приказывай мне, чтобы я тебя отпустил, и проваливай. Вот только далеко ли ты уйдешь, хотел бы я знать?.. Ты едва стоишь на ногах! Впрочем, какое мне до этого дело? Уходи и избавь меня, наконец, от целого вороха проблем, которые я сам не знаю, как решить. Если ты свалишься в этот овраг и сломаешь шею на радость здешнему воронью, мне не придется думать, где тебя спрятать, и как солгать тем господам, перед которыми я держу отчет.

Я видела, что озлобленное замешательство Искена неподдельно, он действительно чувствовал себя загнанным в угол, и поступал вовсе не так, как советовал ему голос разума – воистину мучительное испытание для человека подобного склада характера.

– Вини только себя, – прошипела я, поняв, что Искен прав – мне не пройти больше ста шагов. – На что ты надеялся, затеяв эту игру?

– На то, что мои подозрения не оправдаются! – в такой же запальчивости ответил мне он. – Можешь мне не верить, но я был рад тебя вновь встретить. Да вот только пришлось разочароваться и в тебе, и...

И вновь я угадала то, что он не договорил. Искен, не сумев поступить рассудительно, нарушал свой же главный принцип.

– Проклятое третье желание! – пробормотала я. – Так и знала, что оно окажется никуда не годным. Ладно уж, истрачу его на доброе дело. Магистр Леопольд...

Искен презрительно отмахнулся:

– Не трать

свое желание на такую ерунду, Рено. Если мессир Леопольд и в дальнейшем будет демонстрировать такое похвальное равнодушие к моим делам – пусть остается в доме Аршамбо. Ты бы не бросила его сегодня ночью, представляй он какую-то важность для Каспара. Помогать я ему, конечно, не собираюсь, но верю, что изворотливости у него достанет на то, чтобы продержаться пару недель – а это, возможно, избавит меня от необходимости читать лекции вместо Аршамбо...

– Что я слышу?! – всполошился магистр Леопольд. – Вы судите поспешно, юноша! С чего вы взяли, что я честен и не имею коварных умыслов? Не принижайте меня, я ничем не лучше этой девицы, и раз уж вы собираетесь прятать ее, то спрячьте и меня! Мне сразу пришелся по душе этот трактир, я не собираюсь сбегать, но если вам угодно – можете меня даже запереть, перед тем условившись с хозяином насчет моего пропитания... Заточите меня в винный погреб, в конце концов! Я настаиваю!

Но просьбы Леопольда не были удостоены какого-либо внимания со стороны Искена. Более того – мне показалось, что аспирант содрогнулся, заслышав о возможном заточении магистра в винном погребе за счет Виссноков.

Рожа хозяина подтвердила мои худшие подозрения – по свежим отметинам на его лице можно было подсчитать, сколько драк в его трактире случилось за последнее время. Впрочем, мой вид понравился этому господину не намного больше: глаз у него был наметанным, и его не смог обмануть ни мой наряд, ни остриженные волосы.

– Сударь, – смехом обратился он к Искену, хрипло посмеиваясь и сплевывая на пол едва ли не после каждого слова, – прежние ваши дамочки выглядели чуток свежее!

– Что поделать, господин Травис, – аспирант теперь воплощал добросердечность, точно это не он недавно был готов прикончить стражника за излишнее панибратство. – Сами знаете, дела у чародеев нынче обстоят плоховато во всех отношениях.

– Тсс, господин Искен! – трактирщик с неподдельной тревогой оглянулся по сторонам. – Вы же знаете, что к вам я, как к родному, опосля того, как вы меня выручили, но прочим не надо бы знать о вашем ремесле. Были б вы вором иль мошенником – совсем другое дело, косо бы никто не посмотрел...

Лицо Искена заметно исказилось, однако он тут же взял себя в руки и с приятнейшей улыбкой заверил господина Трависа в том, что он не намерен смущать своим присутствием отборный цвет преступности прилегающих кварталов, который коротал время в трактире за кружкой пива, дожидаясь наступления темноты.

Господин Травис, в ответной улыбке продемонстрировал множество золотых зубов и спросил, чем он может помочь своему благодетелю. Из того, как он невольно обводил нежным взглядом свое заведение каждый раз, как упоминал о некой помощи Искена, я сделала вывод, что молодой чародей спас это неказистое строение то ли от разрушения, то ли от перехода под руку к другому владельцу. Как бы там оно ни было на самом деле, не приходилось сомневаться, что трактирщик окажет Искену почти любую услугу, о которой тот попросит. А просил он не столь уж много – всего-то комнату с дверью покрепче и засовами понадежнее, да чистую одежду, неважно уж какого вида. Господин Травис, выслушав его, кликнул одну из служанок, разносивших пиво, и указал нам в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Комната оказалась довольно чистой и теплой. Я с отвращением сбросила на пол свою куртку, превратившуюся в грязные задубевшие лохмотья, и невольно подумала, что Искен оказал мне порядочную услугу, дав возможность отдохнуть. Горячая вода, чистые бинты, кровать – все это было мне необходимо для того, чтобы вновь твердо держаться на ногах. На всякий случай я, пользуясь временным одиночеством, подошла к небольшому окошку, выходившему в сторону оврага. Трезво оценив высоту, с которой мне в случае побега предстояло рухнуть на гору мусора, находившуюся аккурат под окном, я покачала головой и посоветовала самой себе по меньшей мере пообедать, прежде чем в очередной раз испытывать на прочность свои кости.