И.П.Павлов PRO ET CONTRA

Коллектив авторов

Павлов весьма строго относился и к оформлению научных работ. Сжатое и деловитое изложение фактов, увязанное с ли Как я учился и работал у Павлова 433 тературными взглядами, и строго обоснованные выводы харак теризуют все диссертации павловской школы. В одной из своих работ я приводил многочисленные ссылки на литературу, поле мизировал с авторами, рисовал перспективы, показал значение выводов для практической медицины, словом, «настрочил» тол стую тетрадь. Когда я взял ее, чтобы зачитать Ивану Петрови чу, он невольно откинулся на спинку стула, как всегда кулаками протер глаза и спросил меня: «Что такое? Чего вы там распи сали? Покажитека!» Недоверчиво взяв тетрадь, он бегло пере листал ее: «Нука! Прочитайте, что там такое!». И очень скоро искусный оператор без сожаления выкидывал главу за главой, оставив

меньше половины. Павлов утешал меня: «Слова, батень ка, словами и остаются, пустые звуки; вы давайте факты, это будет материал ценный».

Так фильтровались у него все научные работы. Почти всегда он любил не прочитывать, а слушать работу, тут же выяснял неточности, требуя объяснения и подтверждения материала сде ланными опытами. Нередко возникали бурные дискуссии, и тогда Иван Петрович, пользуясь своей блестящей памятью, опро вергал приводимые диссертантом цифры и положения. К своим собственным работам он относился еще строже. Поэтому его ра боты невелики по объему, но классически богаты по своему со держанию. Его «Лекции о работе главных пищеварительных желез» являются образцом сжатого и в то же время блестящего изложения 15летних опытов, опрокинувших старое учение о пищеварении.

С особенной осторожностью он отнесся к изданию результа тов своих исследований по условным рефлексам. Даже после 10 лет напряженной работы Павлов все еще не давал своего обоб щающего труда в печать, считая его недостаточно созревшим. В 1916 г., сломав ногу, Иван Петрович 2 месяца был вынужден лежать в постели. Тогда он принялся за написание работы об условных рефлексах. Однако написанное не удовлетворило стро гого автора.

В течение последующих 10 лет собирался все новый и новый материал, результаты которого наконец были изложены в кни ге «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей не рвной деятельности животных». Позднее были выпущены в свет «Лекции о работе больших полушарий головного мозга».

Каким замечательным образцом научного работника был Павлов для своих учеников!

<1941>

У. Б. КЕННОН

Мои встречи с И.П. Павловым

В некоторых отношениях научная деятельность как моя, так и русского физиолога Павлова имела одинаковые пути развития. В течение ряда лет он и его сотрудники изучали, как протекает и регулируется работа пищеварительных желез. Впоследствии, отказавшись от не удовлетворявшего его термина «психическая секреция» (расплывчатый термин, применяемый для определе ния физиологического процесса), Павлов вновь обратился к сво им весьма детализированным и углубленным работам над поведением организма, определяемым тем, что он назвал «услов ными рефлексами».

Мои ранние работы равным образом касались процессов пище варения; в них, однако, первенствующую роль я приписывал механическому действию мышечных сокращений желудка и ки шечника. Замедление сокращений пищеварительного тракта при наличии эмоциональных раздражений, как уже известно читателю, заставило меня заинтересоваться другими весьма многообразными моментами, при которых сильные эмоции мо гут вызвать изменения в организме. Сходство наших работ при вело к переписке между нами.

Моя первая личная встреча с Павловым относится к 1921 г. Он приехал в нашу страну со своим сыном Владимиром, кото рый прекрасно говорил поанглийски. Они провели несколько дней в НьюЙорке и уже собирались посетить НьюХейвен и Бо стон, когда с ними произошел неприятный случай. На Большом центральном вокзале они вошли в пустой вагон поезда, причем за ними следом вошли три человека подозрительного вида. Один из них остался у двери. В то время как сын Павлова укладывал чемодан на полку, двое других схватили Павлова и быстро обыс кали его. Они выхватили бумажник из кармана пальто беззащит ного человека — ему было около 74 лет — и, прежде чем можно Мои встречи с И. П. Павловым 435 было что-нибудь предпринять, скрылись. В бумажнике было около полутора тысяч долларов. У Владимира Павлова были еще деньги, но немного. Отцу и сыну не оставалось ничего другого, как вернуться в город и искать помощи у друзей. Они пришли в Институт Рокфеллера и объяснили, что с ними случилось. Проф. Павлов был расстроен нанесенным ему оскорблением не мень ше, чем потерей денег. На вопрос о

его планах он ответил, что хотел поехать в Бостон, а затем совершить краткий осмотр Био логической лаборатории Вудс Хола. После этого он намеревался вернуться в Россию, где он будет в безопасности!

Ему и его сыну была предоставлена возможность выполнения намеченной программы, включая Вудс Хол. В это время ко мне позвонил др Ричард Пирс и обратился с просьбой, чтобы я убе дил их принять помощь от Института Рокфеллера, что позволи ло бы им выполнить свои первоначальные планы путешествия по Соединенным Штатам. Это мне удалось сделать.

Я живо вспоминаю подвижное и оживленное лицо Павлова, когда на Южном вокзале Бостона он, сильно прихрамывая и про тягивая руки, быстро шел мне навстречу. После посещения Ме дицинской школы и беглого осмотра ее физиологической лабо ратории мы поехали ко мне домой в Кембридж. В прохладном доме мы провели жаркий июльский полдень за чтением и разго ворами. С наступлением вечера мы направились в ГарвардЯрд. Так как моя семья была в НьюГэмпшире, в доме, следователь но, никого не оставалось. Когда я запер двери, Павлов осведо мился: «А где же сторож?» Я объяснил, что сторожа нет. Уви дев на дворе мой старый форд, он заметил: «Кто-нибудь может украсть вашу прекрасную машину». Когда я уверил его, что никакой опасности нет, он поднял руки и воскликнул: «Какая глубокая, какая бездонная пропасть между моралью НьюЙор ка и Кембриджа».

По дороге в Вудс Хол Павлов «определил» мне значение од ного слова. Мы больше разговаривали на простом немецком язы ке, который я понимал и на котором вполне мог объясняться. Человек, сидящий на скамейке напротив, держал в руках газе ту, на которой был крупный заголовок, указывающий, что где то произошел какойто «провал» (fizzle). Павлов повернулся ко мне и спросил: «Was meint das Wort “fitzel”? Fiasco?» Я сказал, что его предположение совершенно правильно. С тех пор я не могу видеть двух «z» в слове, чтобы сразу не вспомнить звук «tz», который произнес Павлов, и приятное впечатление, оставшееся у меня от встречи с этим живым, острым, наблюдательным ста риком, сидевшим рядом со мной. 436 У. Б. КЕННОН

В 1929 г. Павлов снова приехал в Кембридж для участия в Международном физиологическом конгрессе. Он был героем со брания. Хотя ему было 80 лет, казалось, что он полон безгранич ной энергии. Его доклад о результатах работы и его разговоры были полны изумительной энергии и сопровождались бурной жестикуляцией. Та сторона его натуры, которая не могла про являться в его научной деятельности, однажды раскрылась со вершенно неожиданно. Дело было так. Както вечером у меня в доме я рассказал одну историю, в которой был целый ряд неве роятных происшествий и недоразумений, что в свое время очень напугало мою жену и заставило близких друзей срочно приехать и навестить меня в ЧарльзРивер. В то время как слушающие историю смеялись при юмористических моментах запутанной фабулы, старик Павлов сидел и слушал торжественно и строго и, когда я кончил рассказывать, он повернулся к миссис Кеннон и выразил ей глубокое сочувствие по поводу перенесенного ею беспокойства.

В последний раз я видел Павлова в Ленинграде и Москве на заседаниях Физиологического конгресса в 1935 г. Ему тогда было 86 лет, и он еще сохранил много прежней подвижности и жиз ненной энергии. Незабываемым остается день, проведенный с ним в окрестностях Ленинграда, в громадных новых зданиях Института, построенных советским правительством для продол жения экспериментальных работ Павлова. Во время нашей бе седы Павлов вздохнул и выразил сожаление, что такие гранди озные возможности не были предоставлены ему 20 лет тому назад. Если бы можно было повернуть время назад, то ему, Пав лову, было бы 66 лет, а это возраст, когда обычно деятели науки уже отходят от активной работы!

Несмотря на многочисленные требования, предъявляемые Павлову как председателю конгресса, он исполнял свои обязан ности с замечательным искусством. Было очевидно, однако, что здоровье его далеко не блестяще, что заметно было по отекам ног. Конгресс происходил в августе, а в феврале следующего года Павлов скончался; это был человек, достойный и почитания, и славы.

<1945>

К.Дж.КЕННОН

Дружба И.П. Павлова с У.Б. Кенноном