ИЧЖ— 9
Шрифт:
Наша летунья родилась на минус восьмидесятом. Свое имя — Фея Алых Лугов — получила в наследство от матери. Той действительно поклонялся десяток крохотных деревенек полуросликов-трифолков. Хитрых разумных, обитающих в холмистых прериях захолустного магомира.
Жилось богине места не особо богато, даже более того — бедно. Трифолки на молитвы жадные, цену слова знают, баланс оплаченных чудес выводят скрупулезно.
Приходилось крутиться. Однажды, недалекая родительница вырвалась на торг нулевого. Фея планировала выгодно пристроить сияющий магией мёд мертвых пчел, горшочек пыльцы плачущих колокольчиков — растущих исключительно на могилах цветочных фей, и тысячелетние
Что уж там случилось дальше — доподлинно неизвестно. А вот то, что будущая мамка очутилась на подвальном ярусе — неоспоримый факт. Причем без товара, с пустым балансом и срезанным адамантом крылом. Может поспорила о цене с кем-то авторитетным, или отказалась платить мзду базарным центровым. Покровителям кражи и разбоя тоже надо как-то жить. Причем жить хочется хорошо. Пить амброзию и кушать с мифрила. Отсюда многие беды менее зубастых божеств…
Цветок Жизни феи остался среди бесконечно далеких Алых Лугов. Без подпитки энергией — он погибнет за несколько жалких столетий. А без охраны — его захватят соседи или срежут алчные до силы карликовые шаманы. Поэтому фее пришлось пойти на условие Стоединого и привязать свою душу в его Саду — истинной юдоли скорби и слез. В месте, где сотни фей бережно разминают крохотными пальцами комочки земли и поливают хранилище души сладкими слезами.
Жить без полета — абсолютно бессмысленно. Это ясно каждому, кто хоть однажды поднимался в небо. Поток совушек от полуросликов постепенно затухал — для поддержания веры у столь прагматичной расы требовались регулярные чудеса. Однако фея смогла накопить на калым старейшине общины и получила свое право на ночь с затасканным феем. Дополнительное подношение богине жизни не подвело, и летунья понесла.
Новорожденные феи практически бесполезны. Эдакий комок проказ и ураган разрушительной энергии. Стоединый правом деторождения жонглировал умело, выделяя новый Цветок лишь для самых преданных и ссученных. Поэтому мамка феи поступила просто и эгоистично. Передала новорожденной свое имя, кармический груз и Цветок Жизни, а сама упорхнула в Пустоту, в надежде на скорое перерождение.
Фейку воспитала община. А как говорится: у семи нянек — четырнадцать сисек и дите без глаза. Девка выросла шебутная, слегка оторванная от реальности и, также как и все, — являлась заложником Стоединого.
Хотя приказ: «Влиться в отряд Лаита и барабанить по медальону связи» — восприняла с удовольствием. Я ей нравился, а приключения заставляли сердце биться чаще. Приключалась фейка со всей душой и огнем в глазах, а о докладах вспоминала только тогда, когда слуги Стоединого раздражались и пинали стебель ее цветка. Это причиняло физическую боль, а боль стимулировала работоспособность. Фейка быстро надиктовывала туповатого вида отчет и вновь погружалась в пучину страстей.
Все изменилось, когда за нас взялись всерьез. Новый приказ Стоединого поставил ее перед нелегким выбором. Завести нас в засаду по заданным координатам, либо…
Впрочем, о «либо» фейка даже не думала. Ей было хорошо с нами. Она обожала Сиреневого и считала, что любит меня (хотя прекрасного Престола чуточку больше), и искренне не хотела возвращаться на минуса. Потому настойчиво вела нас в сторону, дважды выводя из засад, и пока были силы — игнорируя наносимый её Цветку урон.
Судя по текущему состоянию летуньи — она окончательно разозлила Стоединого. Волшебное растение умирало. Нанесенные ему раны кровавыми стигматами проявлялись на теле феи. Слуги многоликого бога обрывали лепестки Цветка Жизни богини, уродуя ее идеальное тело и отторгая душу.
– Сир, что делать?! —
– Не знаю… мне кажется, что раньше, я бы смог ей помочь… но сейчас… Сейчас я не помню как…
– Ищи! У тебя же полный инвентарь всяких ништяков.
Сиреневый болезненно поморщился.
– Мне тяжело их доставать… я вижу лишь мутные тени…
– Напрягись! — я продолжал давить, чувствуя как прогибается пелена защиты укрывающая воспоминания домового.
Сир прикрыл глаза, зарылся в инвентарь. Его скрытые по локти руки вслепую шарили в пустоте. Мелькнула горсть камней силы, сверкающих благородным фиолетом. Шарахнулся астрал, от мельком показавшегося черного клинка с изъеденным ржой полотном. Дрогнуло и застонало пространство при виде крупного — с кулак семечка. Искажающаяся метрика реальности причудливо изогнула наши лица, поплывшие, словно пластилин на жарком солнце.
Сир на мгновение открыл глаза, вскинул удивленно брови, торопливо спрятал семечко назад.
Это что сейчас было?! Я встряхнул головой, с трудом приводя разум в порядок. Мозги смяло в хлебный мякиш и расправлялись они очень неохотно.
– Нужно искать новый цветок! — подвел итог враз постаревший домовой. Восстанавливающаяся память явно не добавила ему радости.
Я недоуменно огляделся. Перед нами — испятнанная многочисленными отпечатками скала перехода. Позади — заливные луга. Цветов там хватает, но я сильно сомневаюсь, что вон те лютики-ромашки подойдут.
Проследив за моим взглядом Сир обреченно покачал головой и подтвердил:
– Обычное растение ничего сильнее души кузнечика не удержит. К магическому или около того — можно привязать душу разумного. Иногда это происходит случайно — скажем душа самоубийцы, повесившегося на осинке, вселится в дерево и со временем превратится в печальную дриаду или злого нимфа. А вот для бога… Для бога нужно искать нечто особенное. Нужен магический мир, с уклоном в природу, уровень техно — не выше тройки. Колыбель мелронов, энтов и прочих дубов-колдунов. Там ты найдешь растение с нужным потенциалом. Остальное — вопрос упорства и свободной энергии.
Я торопливо зашуршал листами архаичной карты. Оцифровать бы это дело, но манускрипт уж больно хитрый. Защищен от копирования вовсе непонятным алгоритмом. Даже абсолютная память спотыкается о желтоватую бумагу и вместо рисунка древа подсовывает какой-то похабный мусор из анатомии размножения животных.
Второй ярус имел четыре основные ветви. Правда, одна из них значилась как уничтоженная или заблокированная. По крайней мере, проход в нее не открывался уже многие миллионы лет. Вторая была помечена знаком Хаоса и пиктограммой высшей опасности. Ветвь была потеряна в бесконечной битве и медленно умирала, будучи зараженной смертельной проказой. Зайти туда можно, Творец неволить не будет. А вот выйти… не факт, ой не факт…
Оставшиеся ветви соответствовали ярусу. Многие тысячи миров, большинство — без всякой маркировки. Вокруг остальных — россыпи значков и пиктограмм. Светлые и темные, пустые и заселенные, магические и духовные, с богами и без. Уровни опасности, сила хранителей, рейтинги развития. Потеряться в этом нагромождении — раз плюнуть.
Я беззвучно шевелил губами, расшифровывая значки в удобоваримый формат. Мне нужна белая сфера светлого мира, зеленый лист природы уровня семь-плюс, серая шестеренка техно не выше тройки и голубая кляксы магии. Обязательно отсутствие золотой звездочки — признака мира лишенного богов. Красный знак опасности напрягает, но выше тройки я не смотрю. Маловат я еще для таких приключений.