Ида

Чигаев Александр

Целый год Жора просил директора депо господина-товарища Цибульского, что бы тот организовал ему напарника. Приподнимет Жора своим ломом трамвай, а вот «пятку» поставить некому, того и глядишь, трамвай покатится и сойдет с рельсов. Опять тужиться надо, трамвай на рельсы ставить. Цибульский лишних людей брать в депо не хотел, зачем ему разговоры всякие, на всех «хлебных» местах работали его родственники, депо казалось ему собственной лавкой, но сына погибшего красноармейца на колчаковских фронтах пришлось-таки взять. Против парторга ГубЧКа, милой Софочки Гильберштейн, которая свое собственной рукой расстреляла из своего же собственного Маузера ни одну сотню православных, а так же ни одну сотню иудеев и которая носила замечательную кличку, по тем временам, Комисарша, не попрешь, без ущерба для здоровья. А на кой черт Цибульскому было терять свое драгоценное здоровье, ему хватало вечно больной жены, то у неё грыжа, то у неё геморрой, а за все платить надо. Короче, Санька; Шикина взяли в депо работником на самую низкую ставку. Санек был правильным малым, так как родился на Молдаванке, еще

и на Михайловской улице. Ровно через месяц он проставился Жоре почти на все своё жалованье. Впоследствии Санек станет Александром Владимировичем, окончит институт инженеров морского флота. Сделается комсомольским вожаком и будет водить ватагу комсомольцев по бескрайним просторам Советского Союза от Мурманска до Хатанги. Жора будет гордиться своим Напарником, но это будет гораздо позже.

Напарник, как звал его Жора Лом быстро вышел из строя после первой же рюмки. Малый, голодный и тощий, сколько ему надо. Так что выставленную бутылку Жора допивал самостоятельно. Глотнул слегка из горлышка и водка окончилась. Обычно Жора ни когда не ходил по Михайловской улице. Он спускался сразу вниз и выходил на свою Балковскую, а тут Напарника нужно отнести домой, благо все в Одессе рядом. Он быстро отнес Напарника домой и тут вопрос стал ребром, чего делать дальше. Пол-литровая бутылка водки для Жоры была, что для слона дробинка. Хорошо бы слегка добавить и с чистой совестью пойти к себе домой. К тому времени его старушка мать уже почила и Жора жил совершенно один. Так ноги сами принесли его в винный подвальчик, что на Михайловской улице. Не пришлось в этот день Жоре испробовать ни крепленного, ни сухого вина, а все тому виной Галатея. Перед входом в подвальчик Жора поднял голову и увидел ту, о которой мечтал всю свою жизнь во сне и наяву. Галатея была прекрасной.

12. Галатея.

Галатея, в простонародье Галка, как я уже писал, была младшей дочерью Сицилии. Циля не желала передавать свою наследственную профессию младшей дочери. Достаточно было того, что профессиональный секрет портовой проститутки высшего класса, (как сегодня бы сказали VIP-класса), она передала старшей дочери. Галатею она хотела выдать замуж, ну если не за князя, то уж за серьёзного одесского купца, тут даже к гадалки ходить не надо. Все планы спутала Советская власть и непонятная болезнь дочери. С Советской властью все понятно, а вот с болезнью, все случилось именно так. Галатеи были наняты учителя, и к пятнадцати годам она умела варить варенье из райских яблок, прекрасно разбиралась в географии, музицировала на фортепиано, подпевая себе ангельским голоском. Как утверждали учителя Галатеи, всему этому учили в институте благородных девиц в самом Санкт-Петербурге. И это было полнейшей правдой, скажем так, почти правдой. К Циле, по старой памяти, что бы насладиться её любовью, заехал одесский цыганский барон, прихватив с собой оболтуса сына. Пока Циля обслуживала барона, Галатея музицировала на пианино, развлекая недоросля. Ясное дело, пять минут и барон улетел в небеса, а пианино затихло. Других клиентов, естественно, не было, и Циля решила проведать дочку, тишина в соседней комнате её сильно обеспокоила, пока барон настроится, если сможет, конечно, на второй заход. То, что она увидела в комнате, ни как не походило на знаменитую картину Ильи Репина «Приплыли». Галка, простите, Галатея стояла у окна, упираясь руками в подоконник с задранным подолом платья. Трусов, естественно, уже не было видно, зато была видна очаровательная розовая попка со всеми полагающимися причиндалами к женскому организму. Цыганенок стоял со спущенными штанами, в руках держал свою огромную «морковку», ничуть не меньше, чем у его папаши, хотя отпрыску цыганского барона и не было ещё двенадцати лет. Другой позы, будем предполагать, он не знал, так как роскошная тахта была рядом. Цыганские дети взрослеют рано, как конь лошади делает жеребят, они узнают сызмальства.

Вот что значит профессионал в своем деле. Ублажи Циля барона на минуту позже, Галатея лишилась бы девственности и все мечтания мамаши о князе или купце пошли бы прахом, пролетарская революция, о которой твердили Большевики, еще не свершилась. А так все окончилось сильнейшим подзатыльником и пинком в зад цыганенку и его папаше барону, который успел-таки рассчитаться с Цилей до акта любви и поркой ремнем по той самой розовой попке Галатеи. Как говорят в Одессе, Галатея отделалась легким испугом. Через день к Галке была приставлена старушка по кличке Моня Держиморда, которая до ухода на покой сорок лет проработала в знаменитом казино не менее знаменитого ювелира Израиля Мильграмма. Галатея заскучала. Целыми днями теперь она стояла в той позе, в которой ее застала мать с цыганенком, лицом к окну, только теперь она не руками, а локтями упиралась в подоконник. Талия её стала резко толстеть, попка оставалась розовой, но увеличилась до размеров полкового барабана, а стройные ножки стали похожи на две ночные тумбочки в дешёвой гостинице. Циле бы сразу послать за доктором Гойхманом, но она дождалась, когда доктор Гойхман пришел сам, а делал он это регулярно, не реже одного раза в месяц, хотя, в былое время он навещал Цилю не менее трех раз в неделю. Доктор Гойхман осмотрел Галатею от макушки до пят. Ему было разрешено осматривать и там, куда не пустили «морковку» цыганенка и в другие прочие интимные места. Доктор Гойхман пользовался безоговорочным доверием Сицилии. Через час углубленного осмотра доктор Гойхман вынес вердикт.

– Что сказать тебе дорогая Сицилия.

Только в ответственные моменты доктор называл Цилю Сицилия. Это был, как раз, тот самый случай.

–

В наше время наука двигается очень быстро вперед. Появился такой раздел медицины, как эндокринология. Говорят, есть такие женские половые гормоны, так вот, у Галатеи их слишком много. Девственность ты Галатеи сохранила, и он многозначительно покосил глаза на пах Галатеи, при этом причмокнув губами, но эти самые гормоны женские привели к тому, что и случилось с Галатеей. Тут Циля перебила доктора вопросом.

– Так что, если я приведу этого бродягу цыганенка к себе в дом, то моя доченька похудеет. Черт с ней этой девственностью, за те деньги, которая я собрала упорным трудом, я все одно выдам её замуж за князя, а вы мне дадите справку, что Галатея неудачно перепрыгнула через забор. Что я не могу рассказать эту басню, которую рассказала дочка полицмейстера, которую имела пол Одессы и при том совершенно бесплатно, после первой брачной ночи этому старому болвану своему мужу французскому графу Соркази. Хотя, он такой же граф, как я девственница. Чем мы хуже?

Как обычно, доктор Гойхман задумался. Эта профессиональная привычка работала всегда, хотя он прекрасно знал, тут гонорара не будет.

– Милая Сицилия, боюсь, что цыганенок и даже биндюжник Кузьмич, о мужском достоинстве которого в Одессе ходят легенды, тут не поможет. Я Галатеи пропишу диету и Куяльницкие грязевые ванны. Жена начальника одесской тюрьмы господина Троцкого после Куяльника похудела аж на десять кило. Раньше она весила сто пятьдесят килограммов, теперь сто сорок, это-то при росте в метр шестьдесят. Будем уповать на Бога, медицина, пока тут бессильна.

В этот день доктор Гойхман не получил от Цили ни гонорара, как он и предполагал, ни любви. Циля не умела плохо работать, она была трудоголиком по жизни. И если ублажить клиента, то на все сто пятьдесят процентов, иначе она не Сицилия. Ну а на счет гонорара, так доктор ни чего и не сделал, такую ерунду она могла выслушать и от деда Бурмаки и при этом, он бы и не глядел на интимные места Галатеи.

Галатея продолжала поправляться, несмотря на революционную обстановку в России и полным отсутствием деликатесов, хотя лицом она становилась все краше и краше. И как говорил дед Бурмака, совершенно не знакомый с законом сохранения энергии.

– Если где-то убыло, значит, где-то прибыло, глядя на курятник Вальки Пилихатой, у которой вчера пропала несушка, выковыривая длинным желтым ногтем застрявший кусок мяса курицы между своими не менее желтыми зубами.

Вот в таком же состоянии Жора Лом и увидел прекрасное лицо Галатеи в окне на втором этаже.

12,5. Свадьба.

Жорик, перестань пялиться на Галку, идем с нами винца попьем после рабочего дня, говорили ему заходившие в пивную работяги. Ты не видел еще, что там за окном, при этом прелестном личике и прыскали от смеха. Жора не обращал внимания на грубые замечания и насмешки. Он был влюблен. Он был влюблен впервые в своей жизни. Женщины у него были и были в изобилии. Кто ж пройдет из дам мимо такой красоты. Многие женщины так и рассуждали, при такой гренадерской фактуре интересно испробовать на себе его и мужское достоинство. Жора не обманывал надежд дам. Все, что было снаружи большим, все было очень большим и твердым, так сказать, и внутри. Дамы испробавши Жорины ласки были в полном восторге, и на Жору всегда была открыта охота. Но в данном случае Жору обуревала не похоть, а настоящая любовь. Такой ему снилась девушка его мечты, о такой девушке он всегда мечтал. Работяга, в общем-то, грубый человек Жора Лом стал податливее воска. Ноги и те стали ватными. Дед Бурмака и тут оказался на месте. Его невестка презентовала ему десять копеек, от своих щедрот и Бурмака не думая ни минуты тут же решил их пропить. Гулять так, гулять, где наша не пропадала. На десять копеек не сильно разгуляешься, но тут расчет был на другое, главное начать, а там ребята помогут. При входе в погребок, хотя на Молдаванке это заведение называлось проще, «винарка», Бурмака наткнулся на большое тело Жоры.

– Что Жорик, девка понравилась? Так я тебе скажу, она таки девица, я точно знаю. Хоть мамаша ейная и большая сука, а дочь блюдёт. Вот лицом и сиськами прекрасна, а жопа подкачала, размеров необъятных.

Никаких неприятных слов дед Бурмака не сказал. Это была обыкновенная речь, которая была в обиходе на Молдаванке. Как известно, университетов там ни кто не кончал. Говорили просто и понятно, а вещи называли своими именами, без прикрас и прилагательных.

Вот тут Жора Лом все и понял. Моя девушка и ни кому не отдам. Если и ходить не может, так что, я свою любимую на руках не отнесу. Трамвай поднимаю, так она у меня на руках как пушинка будет. И Жора побежал навстречу своей любви, два лестничных проёма, разговоров-то. Дверь открыли не сразу. Циля была у своей давнишней подруги, которая слегка приболела желудком, и ее лечил доктор Паис клизмами, а Клеопатра, как и положено, только начинала свой рабочий день. Одесские буржуа, которые смогли в этот день вырваться из лап своих жён, рвались в объятья Клёпы, которая ни чем не уступала в работе своей матери. Все и так знали, что Клёпа дочка Цили, а реклама двигатель торговли. Спустя некоторое время за дверью послышалась шаркающая походка, а уж потом заскрипел засов двери. Жора с легкостью взял Галатею на руки и отнес в большую комнату. Там он ее осторожно опустил на тахту, а сам уселся рядом на стул. Так они просидели молча, глядя друг на друга довольно долго, пока не пришла мать Галки Сицилия. Её несколько удивил визит Жоры Лома, но паники, как с цыганёнком не было. Пауза затянулась. Первой не выдержала Циля.