Идеальная химия
Шрифт:
Если бы я только вспомнил. Этот урод бы заплатил.
Зато сегодняшний день помнится прекрасно. Быть продинамленным Бриттани, ее мать сердито смотрит на меня… вещи, о которых хочется забыть, пристали к памяти как приклеенные.
Пако осушает полбанки пива одним глотком, не замечая даже, что небольшая струйка стекает от уголка его рта на рубашку. Когда Хавьер отворачивается к своим друзьям, Пако мне говорит:
— Кармен на самом деле тебя сломала.
— Это как?
— Ты не доверяешь девчонкам. Возьми хоть Бриттани Эллис…
Я ругаюсь
— Может, ты не хочешь меня слушать, Алекс. Но тебе придется, независимо от того пьян ты или нет. Ты, говоришь о свободе, раздаешь синяки, но тебя ударила в спину твоя горяченькая латинская экс-подружка Кармен. Поэтому сейчас ты полностью изменился, пытаясь ударить в спину Бриттани.
Я неохотно слушаю Пако, когда беру себе еще пива.
— Ты называешь мою партнершу по химии полным изменением?
— Да. Но на этот раз, это аукнется тебе гораздо сильнее. Ведь она тебе нравится. Признай это.
Я не хочу признавать это.
— Я хочу ее только из-за пари.
Пако смеется так сильно, что запинается и оказывается на полу. Он указывает на меня рукой, все еще держащей пиво.
— Ты, мой друг, так хорошо себе врешь, что даже сам начинаешь верить в то дерьмо, которое произносишь. Эти две девчонки полные противоположности, чувак.
Я беру еще одно пиво. Пока я его открываю, я думаю о разнице между Бриттани и Кармен. У Кармен сексуальные, темные, таинственные глаза. Глаза Бриттани же кажутся невинными, и такими голубыми, ты просто можешь видеть сквозь них. Останутся ли они такими же, когда мы будем заниматься любовью?
Вот, черт. Заниматься любовью? Что такое завладело мной, что заставило меня думать о Бриттани и любви в одном предложении? Я серьезно схожу с ума.
В последующие полчаса я вливал в себя как можно больше пива. И теперь я чувствую себя отлично, чтобы не думать о… ни о чем.
Знакомый девичий голос пробивается сквозь мое оцепенение.
— Хочешь оторваться на пляже Даунвуд? — говорит она.
Я смотрю в шоколадные глаза. Хотя мой мозг затуманен и меня мутит, я знаю достаточно, чтобы понять, что шоколадные это противоположность голубым. Я не хочу голубые. Голубые заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке. Шоколадные прямые, с ними легче разобраться.
Здесь что-то не так, но я не могу понять что конкретно. И когда губы, принадлежащие шоколадным глазам, оказываются на моих, меня не заботит ничего, кроме, как стереть голубые из моей памяти. Даже если я помню, что шоколадные уже делали мне больно.
— Si, — говорю я, когда ее губы отрываются от моих. — Давайте устроим вечеринку. Vamos a gozar!
Еще через час я стою по грудь в воде. Я представляю себя пиратом, плавающим по одиноким морям. Я понимаю остатками своего ума, что я смотрю на озеро Мичиган, а совсем не на океан. Но сейчас я не в себе, и быть пиратом представляется отличной возможностью. Никакой семьи, никаких проблем, никто
— О чем ты думаешь, novio?
— О том, чтобы стать пиратом, — бормочу я осьминоге, которая только что назвала меня своим парнем.
Осьминога целует меня в спину и медленно передвигается к моему лицу. Вместо того, чтобы испугать меня, я наслаждаюсь ощущениями. Я знаю, что это осьминога, по этим щупальцам.
— Ты будешь пиратом. Я буду русалкой. Ты можешь спасти меня.
Почему-то мне кажется, что это меня надо спасать, потому, что я чувствую, как она топит меня в своих поцелуях.
— Кармен, — говорю я кареглазой осьминожке, которая превратилась в сексуальную русалку; внезапно осознавая, что я пьяный, голый и стою по грудь в воде в озере Мичиган.
— Шш, забудь и наслаждайся.
Кармен слишком хорошо меня знает, чтобы заставить забыть о реальной жизни и помочь сфокусироваться на фантазии. Ее руки и тело обернуты вокруг меня. Ее тело ничего не весит в воде. Мои руки двигаются туда, где они уже были и мое тело прижимается к знакомым формам, но фантазия не возвращается. И когда я смотрю на берег, звуки моих шумных друзей говорят мне о том, что у нас имеется компания. Моя осьминожк/русалка обожает компанию, а я нет.
Схватив русалку за руку, я начинаю продвигаться к берегу. Игнорируя комментарии своих друзей, я приказываю моей русалке одеться, пока я сам натягиваю джинсы. Когда мы полностью одеты я беру ее за руку снова, и мы лавируем между нашими друзьями, прежде, чем находим место для себя. Я прислоняюсь спиной к большому камню и вытягиваю ноги. Моя бывшая девушка садится на меня сверху, как будто мы никогда не расставались, как будто она никогда мне не изменяла. Я чувствую себя загнанным, пойманным.
Она делает затяжку чего-то сильнее, чем сигареты и протягивает мне. Я смотрю на маленький, свернутый окурок.
— Это неочишенный, так? — спрашиваю я. Я уже набрался достаточно, но последнее, что мне нужно это наркотики похлеще марихуаны и пива. Моя цель это быть оцепенелым, а не мертвым.
Она подносит это к моим губам. — Это всего лишь Золотой Акапулько, novio.
Может это сработает, чтобы совсем стереть мою память и поможет забыть о стрельбе, бывших подружках и пари, чтобы заняться горячим сексом с девушкой, которая думает, что я грязь под ее ногами.
Я беру окурок и затягиваюсь.
Руки моей русалки двигаются по моей груди.
— Я могу сделать тебя счастливым, Алекс, — шепчет она, и я могу различить алкоголь и марихуану в ее дыхании. Или может это от моего, я не уверен.
— Дай мне еще один шанс.
То, что я пьян и под кайфом путает мысли. И когда картина Бриттани и Колина в обнимку вчера в школе формируется в моей голове, я подвигаю Кармен ближе к себе.
Мне не нужна такая девушка, как Бриттани.
Мне нужна горячая и остренькая Кармен, моя лживая маленькая русалка.