Идеальная химия

Элькелес Симона

Она сто процентов пропустила лекцию о правилах поведения на дорогах.

— Извините, — кричу я, пытаясь перекричать рев мотоцикла. — Это место выглядело совсем незанятым.

Затем, до меня доходит с чьим мотоциклом я чуть не столкнулась. Парень за рулем поворачивается в мою сторону. Сердитые темные глаза. Красная с черным бандана. Я вжимаюсь в водительское сидение, насколько оно мне это позволило.

— Вот черт, это Алекс Фуэнтес, — говорю я, поморщившись.

— Боже, Брит, — шепчет Сиерра. — Я бы хотела дожить до выпускного. Сматываемся отсюда, пока он не решил прикончить нас обеих.

Алекс пристально смотрит

на меня своими дьявольскими глазами, пока ставит свой мотоцикл на подножку. Он что, собрался выяснять что-то со мной?

Я пытаюсь дать задний ход, бешено переключая скорости туда и обратно. Конечно, чему тут удивляться, мой отец купил мне машину с ручным приводом и совершенно не уделил времени на то, чтобы я отточила мастерство такого вождения.

Алекс делает шаг в сторону моей машины. Мои инстинкты подсказывают, что самое время бросить машину и бежать отсюда, у меня такое чувство, как будто я застряла посреди железнодорожных рейс с поездом, мчащимся прямо на меня. Я кидаю быстрый взгляд на Сиерру, которая что-то усердно ищет в своей сумке. Она что, издевается?

— Я не могу заставить эту дурацкую жестянку дать задний ход. Мне нужна помощь. Что ты ищешь? — сказала я.

— Ммм… ничего. Я пытаюсь не встречаться взглядом с этими из Кровавых Латино. Давай убираться отсюда, ну же! — отвечает Сиерра сквозь зубы. — К тому же, я знаю только, как водить автомат.

Наконец-то попав в правильную ячейку, я разворачиваюсь и веду машину на поиски нового места.

Припарковавшись в западной части школы, подальше от всем известного члена банды, с репутацией, которая могла бы испугать даже самых крутых футбольных игроков, Сиерра и я идем по направлению к главному входу Фейрфилд Хай. Однако, Алекс Фуэнтес и остальные его друзья из банды, расположились прямо у входа.

— Идем мимо, — прошептала Сиерра, — чтобы ты не делала, не смотри им в глаза.

На самом деле трудно это сделать, когда Алекс Фуэнтес делает шаг вперед и полностью загораживает мне дорогу.

Что там за молитва, которую ты должна произносить прямо, перед тем как умереть?

— Ты паршивый водитель, — произносит Алекс со своим легким латиноамериканским акцентом и развязной позой а-ля, Я-Тут-Мужик.

Парень может и выглядит, как модель Аберкромби, со своим мускулистым телом и безупречным лицом, но его фотка скорее будет сделана для полицейского дела. Ребята с северной части обычно не смешиваются с ребятами с южной, не то, чтобы мы считаем себя лучше их, мы просто разные. Мы выросли в одном городе, но в абсолютно разных его частях. Мы живем в больших домах у озера Мичиган, а они живут рядом с железной дорогой. Мы выглядим, говорим, ведем себя и одеваемся по-разному. Я не говорю, что это плохо или хорошо; просто так и есть в Фейрфилд. И, если быть откровенной, большая часть девчонок с южной стороны относится ко мне точно так же, как Кармен Санчез… просто ненавидят меня за то, кем я являюсь.

Или, точнее, кем они думают, что являюсь.

Взгляд Алекса медленно движется вдоль моего тела, с головы до ног, прежде, чем вернуться обратно. Это не первый раз, когда парень оценивает меня, просто никогда еще такой парень, как Алекс, не делал это столь демонстративно… и со столь близкого расстояния. Я чувствую, как к лицу приливает краска.

— В следующий раз смотри куда едешь, — говорит он, холодным и хорошо контролируемым голосом.

Он пытается наехать на меня.

Он профи в этом. Я не позволю ему достать меня и выиграть его маленькую игру в запугивание, даже если я чувствую себя так, как будто сделала колесо сто раз подряд без остановки. Я распрямляю плечи и одариваю его презрительной усмешкой, той усмешкой, которую я использую, чтобы отогнать от себя посторонних людей.

— Спасибо за подсказку.

— Если тебе когда-нибудь понадобится настоящий мужчина, чтобы научить тебя водить, я могу дать несколько уроков.

Свист и хохот со стороны его дружков заставляют мою кровь вскипеть.

— Если бы ты был настоящим мужчиной, ты бы открыл мне двери, вместо того, чтобы загораживать проход, — говорю я, удивляясь собственному ответу, в то время как мои колени начинают трястись.

Алекс делает шаг назад и открывает передо мной двери, согнувшись при этом, как будто он мой дворецкий. Он точно издевается надо мной, он знает это и я тоже. Все знают это. Я смотрю на Сиерру, все еще отчаянно ищущую что-то в своей сумке.

— Займись чем-нибудь, — говорю я ему.

— Тем же, чем и ты? Cabrona, дай-ка я скажу тебе кое-что, — произносит он грубо, — твоя жизнь не настоящая, она фальшивка, такая же, как и ты сама.

— Это лучше, чем проводить свою жизнь как неудачник, — парирую я, надеясь, что это ужалит также как и его слова, — такой же, как и ты сам.

Схватив Сиерру под руку, я тяну ее в открытую дверь. Свист и гадкие комментарии следуют нам вслед.

Я, наконец, свободно вздыхаю и поворачиваюсь к Сиерре. Моя лучшая подруга пялится на меня огромными глазами.

— Черт, Брит, тебе что, жить надоело?

— Кто дал право Алексу Фуэнтесу наезжать на всех подряд?

— Мм, может быть пушка, которую он прячет под одеждой или цвета банды, которые он носит, — говорит Сиерра, с сарказмом, сочащимся из каждого слова.

— Он не так глуп, чтобы притащить пушку в школу, — пытаюсь вразумить я ее. — И мне не нравится, когда на меня наезжают, он или кто-либо другой.

По крайней мере, в школе. Школа, это единственное место, где я могу поддерживать свой "идеальный" образ; в школе все покупаются на это. Внезапно, мне приходит в голову мысль, что это последний школьный год, я встряхиваю Сиерру.

— Мы старшеклассницы, — говорю я с тем же энтузиазмом, который я использую в группе поддержки во время футбольных игр.

— И что?

— А то, что начиная с этого момента, все будет просто и-д-е-а-л-ь-н-о.

Звенит звонок, точнее это уже не звонок, потому, что студенческое общество в прошлом году проголосовало за отмену использования дребезжащего звонка и заменой его на музыку во время перемен. Вот и сейчас они поставили Grease "Summer lovin". Сиерра идет по коридору.

— Я позабочусь, чтобы твои похороны были и-д-е-а-л-ь-н-ы, с цветами и все такое.

— Кто умер? — спрашивает голос позади меня.

Я разворачиваюсь, и вижу Колина. Светлые волосы, выгоревшие еще больше от летнего солнца и улыбка, занимающая почти все лицо. Хотелось бы мне посмотреться в зеркало, чтобы проверить, не размазался ли макияж. Но Колин будет встречаться со мной в любом случае, не так ли? Я спешу заключить его в объятия. Он сжимает меня крепко, чмокает легонько в губы и отстраняется.

— Так кто умер? — спрашивает он снова.

— Никто, — отвечаю я. — Забудь об этом. Забудь обо всем, кроме того, чтобы быть со мной.