Идеальная невеста
Шрифт:
— Бланш, для меня большая честь то, что вы считаете меня подходящим кандидатом на вашу руку.
— Для вас это не честь. Мне показались, что вы были испуганы и сердиты, а не горды оказанной честью, — возразила Бланш. Она сама не могла поверить, что говорит так откровенно. А потом она добавила: — Насколько я понимаю, вы собираетесь мне отказать.
Его лицо исказила боль.
— Нет. Для меня это действительно честь. Я многое передумал за этот день, но страха не было.
Бланш не знала, что ответить, и чувствовала себя в опасной близости к слезам.
— Правду
Бланш стало трудно дышать. Она осознала, что тоже сердится. Это была совершенно необычная для нее вспышка гнева.
— Вы играете со мной, сэр Рекс?
— Нет, я никогда не поступил бы с вами так. Все, что я уже сказал, правда. И я добавлю к этому еще вот что: я считаю, что вы слишком хороши для такого мужчины, как я. Но, — продолжил он, не давая ей заговорить, — я хочу принять ваше предложение, если вы действительно хорошо подумали о том, каким будет наш с вами брак.
Бланш, которая ожидала самого худшего, была так поражена его ответом, что покачнулась от изумления, и сэр Рекс осторожно поддержал ее.
— Вы не отказываете мне окончательно?!
— Нет, не отказываю, — ответил он и, немного помолчав, добавил: — Но я не хочу принять ваше предложение, а потом разочаровать вас.
— Вы никогда меня не разочаруете.
Он остановил ее движением руки и заговорил сам:
— Бланш, вы уверены в этом? Я знаю, что здесь, в Лендс-Энде, мы почти все время великолепно уживались друг с другом. Но вы хорошо подумали о том, как мы проживем вместе в городе, хотя бы всего один месяц? Вы представили себе, как я буду выглядеть во главе стола на званом ужине? Будете ли вы горевать, когда я должен буду вернуться в деревню? Или я вызову у вас досаду, а может быть, даже разочарование? И что вы будете делать, если услышите, как кто-то злословит у вас за спиной, осуждая меня, а может быть, даже нас обоих?
Эти вопросы ошеломили Бланш. Она не ожидала, что его мысли примут такое направление.
— Значит, вы стараетесь защитить меня?
— Конечно, стараюсь. Я уже давно чувствую непреодолимое желание защитить вас. Я хочу уберечь вас от будущих несчастий — и от меня, если вы этого желаете.
— Как вы можете заранее знать, что я буду несчастна? Я считаю, что будущее не окажется таким суровым.
— Если бы я имел хрустальный шар и увидел в нем такое будущее, о котором говорите вы, я бы немедленно ответил вам «да».
Бланш едва не задохнулась от изумления.
— Но ваше счастье для меня дороже моего.
— Я начинаю чувствовать это, — сумела произнести Бланш. — Значит, вы действительно чувствуете ко мне хотя бы часть того, что я чувствую к вам?
У нее кружилась голова от любви и счастья.
— Я не лгу и не притворяюсь. Я сказал, что вы мне дороги, и это правда.
Это признание тронуло Бланш и подняло в ее душе огромную волну радости. Она должна была напомнить себе, что сэр Рекс еще не согласился стать ее мужем.
— Я видела вас в ваши худшие
— Я как раз собирался говорить об этом. Можете ли вы упрекнуть меня за то, что я был удивлен вашим предложением, раз вы видели, как я занимаюсь любовью с горничной и пью один среди ночи? В ту ночь я был пьян в стельку, делал вам неуместные замечания, и некоторые из них были совершенно неприличными. А вы вместо того, чтобы осудить меня, предложили мне стать вашим мужем.
— Это потому, что я начала понимать вас, сэр Рекс.
Его губы наконец шевельнулись: их уголки едва заметно приподнялись.
— В самом деле начали? — спросил он.
— Да. Основная причина ваших душевных страданий — война и женщина; не отрицайте этого.
Он внимательно посмотрел на нее, и уголки его рта вдруг опустились.
— Я не признаю этого. Мы оба имеем право иметь свои секреты.
Ей не понравились слова, которые он выбрал, и прямой пристальный взгляд, которым он подкрепил их после того, как договорил.
— Я не хочу разочаровать вас, — твердо сказал он. — Я не хочу, чтобы вы через год или два обнаружили меня среди ночи одного в компании злых призраков прошлого и почувствовали ко мне презрение и пожалели о сегодняшнем дне.
— Я никогда не смогла бы презирать вас, — на одном дыхании прошептала Бланш.
— Это правда?
— Да!
Он хмуро кивнул и продолжил свои признания:
— Бланш, я не могу обещать вам, что смогу жить в городе так долго, как вам хотелось бы. Я не могу пообещать, что не буду страдать от бессонницы и пить в одиночку до поздней ночи. И я не могу обещать, что буду ласковым и вежливым, если вы осмелитесь появиться передо мной в это время.
Бланш прикусила губу. Он готов принять ее предложение и вот-вот примет. Но он настаивает на том, чтобы она представляла себе все его недостатки.
— Я знаю, что, если осмелюсь спорить со львом в его логове, он может меня укусить. Но вы больше напоминаете пса, рычание которого страшнее, чем его укус.
— Я не смог разубедить вас? Вы представляете себе сложности, которые ожидают нас в нашей совместной жизни?
— Да, представляю! Нет, не разубедили! — крикнула она.
Он пристально посмотрел на нее, она ответила таким же пристальным взглядом. Он по-прежнему не улыбался и нисколько не изменился — только, может быть, в его лице было больше нервного напряжения и меньше уверенности.
— Если так, я должен сделать еще одно, последнее признание.
Бланш вздрогнула: ей стало страшно. Страх вызвал опасения. Разве признаний, которые уже сделаны, недостаточно? В чем еще он может признаться?
Сэр Рекс облизнул губы. Раньше Бланш никогда не видела у него этого нервного жеста.
— Если вы передумаете после того, как услышите то, что я сейчас скажу, я вас пойму, — заговорил он.
— Вы меня пугаете.
Легкая тень пробежала по его лицу.
— Совесть не позволяет мне обсуждать дальше наше будущее, если я не сделаю этого признания. Бланш, у меня есть ребенок — сын.