Идеальная помощница

Гуркало Татьяна Николаевна

Ливина отследили от тумбочки с запиской при помощи обыкновенной следилки, настроенной на уловленный магоотклик. Таким образом в школе половину любящих баловаться с недозволенной магией шалопаев выслеживают. Причем, куда и к кому в этом случае придут, самоназначенные следопыты заподозрили где-то на середине пути. Просто сами себе не поверили. Потому что казалось — ему-то зачем?

Ливин уставился на неожиданных гостей с подозрением, наверное интуиция подсказала, что ничего хорошего он от них сегодня не дождется. Лекарь смотрел с негодованием — подозревал, что ему тут опять порушат все лечение и хорошо, если пациент после этого выживет.

—

Хорошего дня, — пожелал вежливый директор.

Ливин ответил взаимностью и сел, под негодующим взглядом лекаря.

— Вас какие-то дела привели? — спросил тоном страдающей ни за что невинности.

— Да, у нас хозяйственника забрали, в башню, — все так же вежливо ответил директор.

— И глава проверяющих настолько вдруг спятил, что ему целебный сон прописали, — добавила Тейра Вилери, придерживая за рукав недовольно сопящего Глена. — Оказалось, он запиской отравился. И, судя по проверке с помощью лекарского амулета, кто-то написал эту записку на листке из его отравленной записной книжки.

Ливин удивленно на нее уставился. Кажется, даже заподозрил, что она что-то там преувеличивает.

— Так что, будет лучше, если вы сейчас изложите свою версию произошедшего, — опять заговорил директор. — А то горник, соком которого пропитали книжку, не объясняет желания Меньеса лично пойти и пожаловаться на Ниру. Собственно, он не объясняет даже того факта, что наш проверяльщик знал куда идти.

— Может заранее выяснил? — озвучил вариант сыскарь.

Глен выдернул из пальцев Тейры свой рукав, резко шагнул к сыскарю, он аж шарахнулся, и ворчливо, совсем кошачьи произнес:

— Лучше сразу говори. Записку писал ты.

— Какие же вы сложные тут, — Ливин попытался сделать вид, что его не проняло, хотя у Винки в груди что-то мелко завибрировало в такт этому кошачьему ворчанию. — Я работаю. Могу вручить вам официальные бумаги, где написано, что моя работа важна. И тогда вы будете обязаны мне помогать.

И может все бы обошлось. Глен вообще добрый парень и разных полудохлых личностей обычно не бьет. Но сыскарь захотел продемонстрировать решительность. Или невероятную стойкость духа. Или отменное здоровье. Или еще какую-то очень важную для некоторых мужчин ерунду. И сделал ошибку — под протестующий вопль лекаря встал на ноги и попытался куда-то пойти, может даже за бумагами.

Глен схватил его за руку. Лекарь стал обходить кровать, чтобы угомонить пациента. А придурковатый сыскарь возьми, нагло улыбнись и скажи, что сделал девушке одолжение, отправив ее в башню как можно раньше, потому что именно там ей место. Чем окончательно разозлил одного котика. А злить котиков нельзя, чревато оно повторным сотрясением.

— И теперь Глен у нас временно однорукий, — печально сказала Винка.

— Печеньки и тортики временно печь не сможет, — перевела Вика.

— А Ливина уложили в кровать, кое-как привели в чувство и, пообещав в случае дальнейшего сопротивления натравить на него всех школьных фанатов хозяйственника, которых успело образоваться немало, все-таки заставили говорить. Оказалось, этот болван не рассчитывал на достигнутый эффект. Он просто написал записку. И засунул Меньесу под подушку внушающий амулет. Простенький, для запоминания. Таким ученики часто перед экзаменами пользуются, чтобы запомнить то, чего никогда не знали. Помогает оно через раз, внушенное может взять и не всплыть, но все равно, скупают их в неимоверных количествах. А тут взяло и все сложилось. У Меньеса наверняка уже было какое-то внушение, плюс горник, плюс амулет. В общем, не повезло ему.

Винку невезение Меньеса даже опечалило немного.

— И расследование наверное пострадало, — сказала добрая Нира. — Раз из коробок все куда-то делось.

— Этот тип на то и рассчитывал, — махнула рукой с печеньем Винка. — У него там планов, на все случаи. Он был

уверен, что на коробках есть сигналки, поэтому незаметно части горничной оттуда пропасть не могли. Поэтому какие-то свои следилки навесил. Малозаметные и засекреченные, не каждый сыскарь про них знает. Еще они слабенькие, но направление и расстояние определить можно. И получается, что части амулетов никуда с территории школы не делись. А делись бы, он бы отследил куда. Но он был почти полностью уверен, что если исключить возможность отремонтировать горничную, никуда они не денутся. А если и денутся, то только потому, что кто-то захочет заставить их поискать. Горничная на что-то нужное влияла или скрывала… О, чуть не забыла, он отправил запрос своему начальству по нашему предыдущему хозяйственнику. С ним все в порядке, работает в военной школе… только выглядит совсем не так, как должен. И теперь этот сыскарь уверен, что его ворам нужна именно наша школа, что они при помощи тех частей попытаются что-то украсть и у нас…

— Будет весело, если это нечто уже украли ученики, — неожиданно для самой себя хихикнула Нира. — Причем, даже не нынешние, а давно выпустившиеся.

— Да, это будет весело, — согласилась Винка. — Украли, куда-то приспособили, кому-то продали. А бедные воры такую грандиозную интригу тут развернули.

Дружно похихикав над незадачливыми интриганами, пожалев Глена и немного сыскаря, который при любом удобном случае бьется головой о твердые предметы, девушки доели печенье. Нира выбрала то, которое ей больше понравилось, чем еще сильнее развеселила Винку, потому что оно оказалось испечено Гленом. По ее мнению это точно что-то значило. И ушла Винка загадочно улыбаясь, пообещав навещать и таскать литературу.

Правда, выполнить это обещание ей было не суждено. Потому что некоторые великие маги оказались достаточно рисковыми, чтобы воспользоваться таким ненадежным способом путешествовать по королевству, как порталы. Еще и учеников с собой прихватили. И кучу загадочных коробок. И следующим утром Нира, как та принцесса заточенная в башне под охраной дракона, наблюдала через окно битву за себя любимую. Словесную, правда, но битва все равно впечатляла.

глава 21

Глава 21

Будешь нашей подопытной мышкой

Вика наслаждалась. И чувствовала себя немного извращенкой, а то наслаждаться тем, что люди до хрипоты спорят потому, что хотят работать, сделать что-то великое, накропать на его основе несколько научных статей, а тайком написать еще и парочку романов, это точно какой-то вид извращения.

И, да, когда-то она в таких спорах с радостью и всей возможной отдачей участвовала. А теперь вдруг поняла, почему с таким умилением на всех смотрела приходящая тетенька-уборщица. Это же прелесть, а не зрелище. Особенно когда каждый прав по-своему. А предмет спора, мнение которого спросить забыли, уже готов превратиться в местную полосатую болотную змею и всех насмерть искусать.

— Но мы первые приехали! — доказывал молодой человек, слегка небритый, нестриженый и даже одетый как-то так, что сразу понятно — это тот самый классический рассеянный ученый.

Приехал он действительно первым. С той группой, которая некоторое время развлекала Ниру, споря с охраной башни, решившей до конца изображать из себя злобных драконов, не желающих отдавать принцессу. Причем, эта группа сделала все возможное и невозможное, чтобы приехать первой, узнав случайно (ага, кто-то из учеников подслушал чужой разговор) о феномене. Почему они решили, что после этого именно им феномен отдадут для изучения, Вика откровенно не поняла.