Идеальная жена

Александер Виктория

— Что? — Слово вырвалось у него быстрее, чем стрела из лука.

— Я чувствовала, что, если ты убит, я тоже умру, — громко и ясно произнесла она.

— А Стэнфорд?

Она освободилась от его объятий.

— Он умер! Он мертв и лежит в могиле! И теперь я знаю и, помоги мне Боже, знала с самого начала, но никогда не произносила эти слова вслух и не решалась сказать их даже самой себе. Это были нехорошие, неблагородные и неблагодарные слова. Я никогда по-настоящему не любила его и… — ее голос дрогнул, — я всегда любила тебя.

Они молча смотрели друг на друга. Его сердце переполнял восторг, и он увидел

отражение своей радости в ее глазах. Улыбка показалась на его лице, и он протянул руку, она протянула ему свою. Искры пробежали по их пальцам, и она очутилась в его объятиях. Он прижался к ее губам с неутолимой жаждой, поднял ее и понес к своей палатке. Она обвила его шею руками, охваченная страстью.

Шелковый полог пропустил их и опустился, отрезав от света костра и сияния звезд. Они очутились в темноте. Он отпустил ее, и она, скользнув вниз по его телу, встала перед ним. Сгорая от непреодолимого желания, они лихорадочно срывали друг с друга одежду, небрежно бросая ее на пол. Ее груди прижались к его твердой груди, жесткие волосы, покрывавшие ее, царапали набухшие соски. Она запустила пальцы в его волосы и, притянув его голову, жадно прильнула к его губам. Они слились в жарком поцелуе, и каждый стремился овладеть даже вздохом другого, а возможно, и душой.

Он положил руку на ее ягодицы и крепко прижал к себе. И она чувствовала, как пульсирует кровь в его твердой, возбужденной плоти. Они опустились на колени, не в силах оторваться друг от друга. Она провела губами по его щеке, шершавой и твердой, и коснулась сильной шеи. Он застонал, а она целовала его в ямочку у груди, упершись ладонями в его грудь. Она упивалась его телом, вкусом соли, огня и силы, погружаясь в наслаждение всем телом до самых кончиков пальцев.

Он отстранился и потянулся к ее губам, желая показать свою силу, страсть. Нетерпеливо лаская ее, он добрался до груди, и каждое его прикосновение обжигало и возбуждало ее. Она стонала и, выгнувшись, предлагала ему, словно приношение языческому богу, свои груди. Он взял их в свои ладони и, наклонившись, как бы пробовал на вкус то одну, то другую, пока от сладостных ласк пылающих губ и языка она почти умирала от страсти.

Он опустил ее на одеяла и брошенную одежду, и она приподняла бедра в непреодолимом стремлении слить их желание в одну общую страсть. Он покрывал поцелуями, от которых ее бросало то в жар, то в холод, ложбинку между грудями, живот, до тех пор, пока его пальцы не раздвинули шелковистые волоски и его язык не коснулся того, что было средоточием ее страсти. Она, задыхаясь, схватила его за плечи, то ли желая оттолкнуть его, то ли поощряя. Еще никогда она не испытывала такого пронзительно острого ощущения, такого греховного наслаждения от его прикосновений. В исступлении она чувствовала только его ласкающие губы и умелые руки.

Она произнесла его имя, и он приподнялся, возвышаясь над ней, как черная тень. Она протянула к нему руки и почувствовала его обжигающую жаром, гладкую как бархат и твердую плоть. Ее желание становилось невыносимым. В его вздохе были и мука, и восторг. Он опустился между ее ног и вошел в ее мягкую, горячую, влажную и тугую глубину. Пока способность мыслить не покинула его, он успел с восхищением подумать о силе этого плотского чувства, называемого любовью. Она отвечала ему с такой неистовой страстью, в которой не было места

духовному наслаждению. Мощная сила их страсти приводила ее в экстаз.

Их ритм был древним ритмом примитивных существ, диким и незатейливым танцем, смешанным с беспредельной радостью невероятных ощущений. И когда каждый думал, что они не вынесут истинного наслаждения, южная ночь окутывала их волнами божественного, потрясающего восторга, и на один короткий миг перед ними блеснула вечность. Наконец они прильнули друг к другу, утомленные и околдованные страстью.

Сабрину, как всегда, душил смех, и она сквозь дымку счастливого опьянения подумала: поняла ли Уинни, что любовь — самое главное приключение?

Глава 19

— Ты будешь смеяться всякий раз, когда мы станем заниматься любовью?

— О, Николас, — Сабрина постаралась унять свой смех, — я очень на это надеюсь.

— Тогда ладно, — с шутливой угрозой произнес он и положил руку ей на шею. — Может быть, и это покажется тебе смешным?

Сабрина засмеялась и, борясь с ним, наслаждалась исходящими от него теплом, силой и мужским запахом. Неожиданно сказалась бурно проведенная ночь, и она почувствовала такую усталость, что не могла и шевельнуться. Ничего не случится, если она немножко отдохнет. Она закрыла глаза, и ее сознание затуманилось. Замелькали образы прошлого — неожиданный поцелуй в пещере в те далекие времена, брошенный в каюту саквояж и появившийся вслед за ним хитрец, любовь… смех… и… золото.

— Золото! — Сабрина резко приподнялась. — Мы должны ехать, Николас. Я хочу найти золото сегодня же ночью.

— Очень хорошо, любовь моя, — спокойным тоном покорно согласился он.

Она с подозрением посмотрела на него.

— Что? Никаких возражений? Никаких предлогов? Никаких объяснений, почему ночью в пустыне так опасно?

Николас усмехнулся:

— Да ведь ночь почти прошла. До восхода солнца осталось меньше часа.

Сабрина растерялась:

— Но как…

— Ты спала и, могу добавить, крепким сном. — Он поцеловал кончик ее носа. — Ты так устала, что я просто не решился будить тебя.

— Ха! — Она встала и огляделась в поисках одежды. — Ты просто не хотел ехать ночью. Хорошо, тебе удалось задержать меня, и теперь мы…

— И теперь мы будем делать все, что ты пожелаешь. — Николас тоже поднялся и притянул ее, все еще обнаженную, к себе. — Хотя не вижу особого вреда, если мы задержимся еще немного.

Он провел губами по ее шее, и она, ослабев, прильнула к нему. «Возможно, он прав. Какое значение имеет маленькая задержка?»

— Нет! — Она с сожалением отстранилась от него и продолжала настаивать: — Николас, я не поддамся соблазну и не отложу поиски.

— Сабрина, преувеличенно обиженным тоном сказал он, — у меня и в мыслях не было соблазнять тебя. — Его глаза весело блеснули. — Я всего лишь собирался рассказать тебе пару шуток.

— Но мне не до шуток. Я очень хочу ехать сейчас же.

Он пожал плечами и сбоку обошел ее.

— Знаю, что хочешь. Я просто ищу свою одежду.

Она не верила ни одному его слову, но не могла на него сердиться. Ей очень нужно золото, но желание еще раз забыться в объятиях Николаса было более чем соблазнительным. Они быстро оделись и вышли из палатки. Солнце выглядывало из-за горизонта, и его золотое сияние предвещало жаркий день.