Идеальное интервью

Окунев Юрий

После этого у меня ещё двадцать минут горели и мешали вести разговор…

Кстати, про разговор: я надеялась, что сейчас приду к этому доктору, потуплю глазки и он меня простит. Я была уверена, что Шопенгауэр (ой, Шопенгер) – это мужчина в летах.

Ага, угадала, но лишь наполовину: доктор в летах, да только женщина. Такая статная, высокая, стройная и с огромной, красиво уложенной стрижкой седых волос. Мне кажется, я такую причёску видела в какой-то игре, что вечно была на фоне. Строгий чёрный брючный костюм и короткое пальто подчёркивали

её изящество.

Диогену в бочку, она даже посреди торгового центра выглядела в свои чёрт-знает-сколько моделью больше, чем я во время последнего отпуска! А ведь тогда я питалась только смузи, загорала и купалась. Эх, времена…

Доктор посмотрела на меня с высоты своего роста и я почувствовала, словно снова сижу в детском манеже, а родители выговаривают меня за испачканный ковёр! А я-то всего лишь хотела померить мамины сапоги! Кто виноват, что они были мокрыми?

Красивые сапоги, на каблуке и лакированные.

Доктор пожала мне руку, осмотрела с ног до головы, после чего попросила пройти за ней. Я шла следом, смотрела, как покачиваются её бедра и хотела спрятаться среди манекенов – никто бы и не заметил, что их стало на один больше.

Вдруг доктор сказала: «Присматриваешь что-то?»

В её голосе мелькнула какая-то неожиданная теплота, не могу сказать точнее. Словно диснеевская Малифисента протянула мне руку помощи: страшно, опасно, но в то же время – никто другой помощи не предлагает. Такая готичная крёстная фея.

Чуть не заплакала. Доктор притормозила и указала рукой на кафе, в котором прямо перед нами выкладывали свежую выпечку: «Мы пришли. Выбирай. Завтрак за мой счёт».

Стараясь не шмыгать носом, я кивнула. Надеюсь, рождественская музыка в торговом центре заглушила бурчание моего живота. Кому нужен завтрак с утра? Оставайся голодной и прочий мотивационный бред!

В общем, меня подкормили вкусными булками, отличным кофе и заодно позадавали вопросы: где училась, где работаю сейчас, есть ли опыт работы перед камерой?

На мой ответ, что делала лекции на факультете для дистанционного образования, доктор уточнила: онлайн или под запись? Разумеется, я ответила, что и так, и так. Кто сейчас разберётся, верно?

А после она спросила:

«Спать за деньги готова?»

Вот прямо так, в лоб! Вот какую работу они мне предлагают, подумала я. Конечно, дома холодно, но греться за счет… нет!

Мама, ты точно была права – сейчас же надо ехать к тебе!

Я резко встала, громко звякнули ложечки в кофейных чашках. Кофе, кстати, очень вкусный был – какой-то дорогой сорт, я такой ещё не пробовала. Так вот, ложечки так звякнули, что даже с кухни выглянули, посмотреть, что произошло.

У меня просто слов не было! Я развернулась уходить и доктор в спину мне сказала:

«Тест прошла, молодец. Давайте пройдёмся, Анна».

Она провела браслетом по терминалу, оплатив счёт и повела меня куда-то вглубь торгового центра, по лестнице наверх, после чего вывела на многоэтажную парковку. Молча

закурила, протянула сигарету мне. Я затянулась, неловко закашлялась. Гадость, но тогда очень хотелось. Половину выкинула. Как школьница, бог ты ж мой.

Шопенгер молча докурила, щелчком отправила окурок в мусорник, который с чмоканьем начал перемалывать остаток сигареты. После этого она пояснила суть моей работы:

«Тебе нужно провести интервью. Пообщаться с важным человеком. Не красней и не маши руками, выглядишь сразу как деревня!»

Ох, как было обидно, но в то же время – она права! Чуть позже, дома, когда встала перед зеркалом в ванне (предварительно протерев его от слоя пыли), я начала махать руками и это выглядело столь нелепо, что засмеялась. Только соломенной шляпы не хватало.

«Знаешь в чём задача хорошего интервью? Показать собеседника как можно глубже, как можно интереснее. Раскрыть в нём те грани, которые он может сам и не знает. Показать его живым и настоящим. Чтобы люди – зрители – прониклись».

Я хотела опять замахать руками, но вовремя вспомнила про «деревню» и в это время доктор продолжила:

«В этом деле решает многое: опыт, состояние собеседников, даже физические данные. Ведь есть те, кто нам симпатичен с самого начала, почему-то. Ты это сама знаешь, верно?».

Она хитро посмотрела на меня, будто знала обо мне что-то, чего не знаю даже я. После чего завела внутрь магазина и повела вдоль витрин.

«Смотри по сторонам: есть лица, которые нравятся тебе больше других, которые манят твой взгляд». Она кивнула на мужчину лет сорока с правильными чертами, ухоженной бородкой. Он действительно выглядел интересно. В нём чувствовалась не только слащавость ухоженного мальчика, но такая суровая, притягательная взрослость.

«А есть те, кто пугает нас, вызывает негатив, вплоть до отвращения». Снова указывает: девушка, чуть старше меня, но сгорбленная, со злым взглядом, спутанными волосами.

«Вы ещё не поздоровались, а уже составили друг о друге мнение. Так и в нашем случае: ты подходишь идеально, чтобы понравиться нашему собеседнику. Дальше дело за малым – задавать интересные вопросы и вести себя непринуждённо перед камерой».

Мы остановились около витрины с платьями и костюмами. Новая коллекция сверкала в лучах подсветки. Получался почти магический образ, привлекающий взгляд к одетым манекенам.

«Правильная подача – и человек становится сияющей звездой. Звездой, которая может указывать путь, давать совет, вдохновлять. Тебе интересно?»

Я чуть не упустила её вопрос и с трудом кивнула. Я представляла себя в одном из платьев с витрины. Вон то, тёмное синее, очень закрытое, но… ммм… Даже с работой и вовремя сданными заказами, мне пришлось бы не есть месяцев шесть, чтобы позволить его себе. Но от этого оно не становилось менее прекрасным.

«Что ж, раз тебе интересно – вот моя визитка. Позвони завтра после двенадцати. Мы сообщим тебе о нашем решении».