Идеальное преступление
Шрифт:
Головы присутствующих повернулись в его сторону.
— А лейтенант где? — поинтересовался Паша.
— Поехал в банк, — пояснил Волин, проходя к столу.
— А я-то, грешным делом, подумал, что ему вранье этого типа слушать наскучило, — пробурчал оперативник.
— Вы ошиблись, капитан, — сухо возразил Волин. Он присел, взял очередную сигарету, закурил, но удовольствия не почувствовал. Только ветхий привкус ваты. Слишком много он курит сегодня. — Итак, — Волин перелистнул страничку «колдуна». — Чернозерский пригласил вас в гости. Вы приняли приглашение?
— Да, принял. Но Татьяна начала меня отговаривать. Она
— Он сам тебя пригласил?
Татьяна смотрела на Андрея так, словно он только что, на ее глазах, свалился с луны.
— Да, — подтвердил он. — Сам.
— Почему?
— Понимаешь, Тань, это в связи с сегодняшним происшествием.
— Я не понимаю, как одно соотносится с другим?
Татьяна явно была взвинчена.
— Ну, — Андрей замялся. — Короче говоря, Чернозерский, похоже, здорово принял, и… сначала он сказал, что нужно познакомить меня с тестем, а потом пригласил в гости.
— Зачем?
— Выпивши он, понимаешь? И что я мог ему возразить? Нет, простите, это вам алкоголь в голову ударил? — Он вздохнул. — На «ты» еще предложил перейти.
Сообщение о вечернем походе в гости далось Андрею тяжело. Словно он признавался в супружеской измене.
— Та-ак. — Татьяна вздохнула, присела в кресло и скрестила руки, опершись о подлокотник. — Значит, Виталий Михайлович ни с того ни с сего надумал пригласить нас в гости. Я правильно тебя поняла?
— Правильно, — кивнул Андрей.
— Что-то не похоже на Чернозерского.
— Тань, клянусь тебе, я сам был удивлен.
— Не сомневаюсь, — резко ответила Татьяна.
— Господи. Это же не я набился к нему в гости. — Раздражение прорвалось грязной пеной. Андрей вскочил, оттолкнув кресло. Оно покатилось и мягко ткнулось в стену. — Что же такое происходит сегодня? Сперва меня подставляют с этими ростовскими визитерами, потом грозятся уволить, потом приглашают в гости, куда я идти совсем не горю желанием, потом ты устраиваешь мне сцену.
— Я не устраиваю никаких сцен. Но тебе следовало найти подходящий предлог и отказаться от приглашения.
— Почему? — Андрей наклонился вперед, упершись ладонями в стол. — Почему я должен был это сделать? Что плохого в том, что мы сходим к Чернозерским в гости?
— Что плохого? Я тебе скажу, ЧТО плохого. — Татьяна прищурилась, поджала губы. Она стала похожа на стек. Напряженная, резкая, звенящая. — Ты пока еще не в курсе очень многих вещей. Я же работаю в этом банке больше шести лет! Я работала здесь, еще когда Чернозерский занимал «высокий» пост начальника отдела. Думаешь, он стал бы президентом, если бы не изловчился понравиться Светлане Вихревой? Черта с два! Свое кресло он добыл упорным трудом в вельможной постели. И вот что я тебе еще скажу: Светлана Вихрева — самая обыкновенная, холодная, безжалостная сука! Ошалевшая от безделья и папиных денег подстилка. Вся в отца. Вот что плохого в этом приглашении! Вот чего я боюсь! Она спит с каждым, на ком надеты брюки. Кроме разве что магазинных манекенов, грузчиков и бомжей! — Андрей оторопел. Он смотрел на жену, раскрыв от изумления рот. Глаза Татьяны излучали огонь. На щеках вспыхнул румянец. — Она перетрахала всех заместителей Чернозерского, кроме Мишки Газеева, да и то потому, что тот был «голубым»!
— Откуда ты знаешь? —
— Не важно, — ответила Татьяна, немного успокаиваясь. — Важно, что знаю. И не вздумай болтать о том, что я тебе сказала.
— Постой. — Андрей поднял руки. — Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что говоришь?
— Если бы я не отдавала себе отчет в том, что говорю, — не говорила бы, — упрямо кивнула Татьяна. — И я также отлично понимаю: как только Светлана тебя увидит — сразу же потащит в постель. Она считает себя неотразимой и утверждается в этой своей неотразимости, коллекционируя мужчин. И в особенности чужих мужей! Если ты ей откажешь, она добьется, чтобы Вихрев вышвырнул тебя с работы. Не откажешь — тебя вышвырнет Виталий. После того как ты надоешь Светлане.
Это была новость, которую стоило обдумать. Андрей подкатил кресло, тяжело опустился в него, растерянно посмотрел на жену:
— А… Виталий об этом знает?
— О чем? О любовных похождениях своей благоверной? Конечно, знает. Неужели ты до сих пор не понял? Он не смеет даже бровью шевельнуть. Их брак — сплошной расчет. Одна видимость. Фук. Виталий не имеет в семье права голоса. Стоит Светлане обмолвиться папочке, что муж сказал ей грубое слово, и Чернозерского в порошок сотрут! Смешают с пылью. Он боится за свое место! У него ведь нет богатых родителей.
— Может быть, я ее не заинтересую, — пробормотал Андрей поникшим голосом.
«Отбить» встречу он не мог. Если бы шеф не был выпивши, Андрей, возможно, рискнул бы поговорить, а так…
Татьяна только усмехнулась брезгливо:
— Ее интересуют все мужики, не страдающие импотенцией. Абсолютно все.
— Но Чернозерский может неправильно истолковать мой отказ…
— Не волнуйся, он правильно все истолкует.
— Черт. — Андрей опять потер лоб. — Даже не знаю, как ему об этом сказать.
— Ты не должен идти к Чернозерским в гости, — категорично заявила Татьяна.
— Послушай, но…
— Никаких «но». Ты не должен этого делать.
— Черт, — Андрей потер лоб. — Но… Я уже согласился. Мы должны пойти. Существует понятие субординации. У меня ушло три года на то, чтобы занять это место. Три года! Я не могу рисковать, ссорясь со своим боссом. Тем более сейчас, когда все складывается так удачно.
— Удачно? Что ты называешь удачей? Это приглашение в гости? Дружбу с Виталием? Это, по-твоему, удача? Это не удача. Это волчья яма. Всего лишь один неверный шаг — и ты окажешься на самом дне. И тогда для тебя все будет кончено. А что касается удачи, последние три года были не только твоими, но и моими, помни об этом. И я вовсе не хочу, чтобы ты потерял все из-за этой нимфоманки Вихревой.
— О господи. — Андрей покачал головой, тяжело опустился в кресло. — Черт. Угораздило же меня так влипнуть. — Он вздохнул, посмотрел на жену: — Тань, что же мне делать?
Татьяна нахмурилась, взглянула на серый, заштрихованный пластиковыми ячейками жалюзи мир за окном.
— Я не знаю, — ответила она и повернулась к мужу. — Я действительно не знаю. — Татьяна была крайне практичным человеком. И если ситуация ставила в тупик ее, значит, это был настоящий тупик. Без дураков. — С одной стороны, ты не должен идти в этот дом. С другой — ты уже не можешь не пойти. Отказываться следовало сразу, а теперь подобный шаг может быть неверно истолкован. И совсем не Виталием. — Она зло усмехнулась.