Идеальный друг
Шрифт:
Фабио любил запах хлорки и эхо голосов в этом светлом белом здании. Оно напоминало ему детство, когда они с друзьями целые вечера проводили в воде. Или делали вид, что спят на полотенцах, а сами наблюдали за девчонками, которые делали вид, что никто за ними не наблюдает.
Он решил снова регулярно приходить сюда.
Вечером он сидел за компьютером и искал в Интернете информацию об антителах, реагирующих на прионы. Безуспешно. Но он натолкнулся на понятие «иммуноанализ».
В природе антитела продуцируются клетками плазмы в ответ на появление инородных частиц или веществ. Они реагируют исключительно на антигены, против которых и вырабатываются.
В лабораторных условиях антитела получают путем введения антигенов подопытным животным; как реакция на антигены образуются антитела, их выделяют и очищают.
Таким образом сумели, например, обнаружить вирус СПИДа. Или слабые следы пестицидов в питьевой воде. Или опасные бактерии в белковой пище. Или вполне определенную разновидность протеинов.
Легко было предположить, что с помощью этой техники в один прекрасный день удастся обнаружить прионы в шоколаде.
Чем больше Фабио углублялся в тематику, тем более сложной она ему казалась. Неужели доктор Барт – при всем уважении к его профессионализму – работал в полной изоляции? Несмотря на всю секретность, должен же он был обмениваться опытом с коллегами.
Пусть не с коллегами на собственной фирме, но тогда наверняка с какими-то другими. Наука настолько специализировалась, что узкие специалисты в той или иной области все наперечет: они знакомы друг с другом и легко контактируют по Интернету.
И как это он раньше не додумался: где-то на свете должны же быть ученые, которым известно, над чем работал доктор Барт. Может быть, им даже известно, как далеко он продвинулся в своих изысканиях.
Электронные или прочие адреса этих людей должны были сохраниться в архивных материалах доктора Барта. На помощь Жаклины Барт рассчитывать не приходится. А вот Бианка Монти…
Он набрал ее номер. Никто не ответил.
Не успел он положить трубку, как в дверь постучали. Это была Саманта и с ней две женщины: одна молодая, возраста Саманты, другая постарше и посолидней.
– Ты еще никогда не пробовал наших лепешек?
– Никогда, – признался Фабио.
Через полчаса в комнате Фабио запахло едой. Саманта, Леа (молодая и стройная) и Сорайа (пожилая и полная) пританцовывали под музыку из бластера о жизни гетто, который троица приволокла с собой. Женщины сварили большие бананы, мелко их порубили, смешали с маслом и дрожжами и слепили крошечные лепешки. При этом они неутомимо болтали по-креольски.
Фабио сидел на кровати, чтобы не путаться у них под ногами, и время от времени
– Демуазо, – уверили они его, – это белый деревенский ром самого лучшего сорта.
В кухонной нише шипело и скворчало, наполняя комнату ароматом горячего кокосового масла. Подошла Саманта, держа указательным и большим пальцами первую золотистую лепешку, и заставила его снять пробу. Он закатил глаза, изображая восторг. Лепешка имела вкус чего-то мучного и жирного.
Сорайа уселась за его стол, Леа заняла кресло, Саманта примостилась на кровати. Они включили музыку на полную громкость и уплели свои банановые изделия, все сорок штук.
– Ты приятель Фреди? – спросила его Сорайа с набитым ртом.
– Мы с ним учились в одной школе.
– И сколько ты платишь за комнату?
Фабио понятия не имел.
– Мы об этом не разговаривали. Мне срочно понадобилось жилье, и он предложил это.
Женщины переглянулись.
– Мы платим две с половиной тысячи.
– В месяц?
– Мы никогда не живем здесь больше месяца.
– Две с половиной тысячи!
– Плюс за белье и уборку.
– Да он просто грабитель!
– Хоть и твой приятель.
– Почему же вы не живете где-нибудь в другом месте?
Женщины расхохотались:
– Это жилье входит в контракт с «Персиками».
Ром оказался крепким. Хоть Фабио и отпивал его мелкими глотками, карибский эффект дал о себе знать. Фабио танцевал так, словно вырос под звуки бигина.
В какой-то момент он заметил, что Сорайа подняла трубку телефона, сказала несколько слов и положила трубку.
– Кто это был? – спросил Фабио.
– Какая-то женщина.
– Чего она хотела?
– Тебя.
– Что ты ей сказала?
– Что ты занят.
– Она назвала свое имя?
– Да.
– Какое?
– Я не разобрала.
– Норина?
Сорайа задумалась:
– Нет, немного короче.
– Марлен?
– Нет, не такое короткое.
18
В восьмидесятые годы вокзал в Римбюле модернизировали. Лучше бы они его вообще снесли. И вместе с ним весь городишко.
Римбюль не был ни деревней, ни городом, ни предместьем. Он представлял собой унылое скопление жилых и административных построек без центра и без окраин. Где-то стояла церковь, где-то пивная, где-то пожарное депо, где-то жилой квартал, где-то указатель: «ПОЛВОЛАТ, 3 км».
Весь транспорт двигался по главной улице, объезда не было. На том единственном месте, где никому не нужно было пересекать мостовую, построили эстакаду для пешеходов. «Римбюль приветствует отдыхающих на Нойзидлерзе!» – было написано на внешней стене перил. Как будто для того и строили.