Идеальный Дворецкий

Фрост Валери

В одном из двух кресел, опираясь на обычный круглый, как в автомобиле, руль, сидел капитан. Смотрел прямо перед собой, ровная спина и зажатые плечи выдавали сильное внутреннее напряжение. Стараясь сильно не шуметь, чтобы не отвлекать мужчину от раздумий, я поднялась на мостик и предприняла попытку устроиться в кресле. Но меня все-таки услышали — старший на шхуне вскочил на ноги и обернулся. Меня окатило холодом — капитаном корабля оказался никто иной, как дворецкий.

Мужчина был в больших темных очках. Они ему безумно шли. Как и белоснежное одеяние. Прежде, чем

открыть лицо, Антон смерил меня взглядом. За темными стеклами мне, конечно, разглядеть его выражение глаз не удалось, но могу поклясться, что прочувствовала ледяной сканер его рентгеновского зрения.

— Здравствуйте, Катерина, — дворецкий снял очки и прищурил глаза — это улыбка, что ли?

Прежде, чем ответить на приветствие, мне пришлось сбросить оцепенение и глубоко вдохнуть. Теплый воздух в секунду согрел и прогнал леденящий душу страх.

— И вам не болеть, Антон. Я могу тут посидеть?

— Спрятаться? — Хитрющие глаза охотника сузились еще больше.

— Спрятаться. Раствориться. Скрыться. Затаиться. Как хотите, так и называйте, — я плюхнулась в белоснежное кресло, устроила фотокамеру на полочку рядом.

Дворецкий проследил за моими действиями молча, затем сделал шаг навстречу. Время превратилось в кисель, лениво потекло, размазывая образы. Антон, не прекращая излучать обжигающе холодное обаяние, подошел совсем близко, наклонился и протянул руку. Клянусь Богом, еще бы чуть-чуть и он дотронулся бы щекой до моего виска. Прядь волос над ухом шевельнулась от чужого дыхания. Я не могла пошевелиться, не могла сделать вдох.

Так же медленно мужчина отстранился, боковым зрением я отметила интересную округлую форму мочки уха, небрежную щетину, непослушную прядь на лбу.

— Как интересно, — Антон уже стоял навытяжку, перелистывая сделанные снимки, — у вас талант.

К комплиментам я была равнодушна. Сейчас я занималась самокопанием и анализом произошедшего, собственной реакцией на другого человека. Что это за обостренное восприятие окружающего мира? И только тогда, когда этот страшный человек рядом. Страшный… интересный… страшно интересный… феномен.

— Это мое хобби, — отмерла я. — Обедать будем тем, что поймали эти аматоры?

Антон повернул голову — я мысленно чертыхнулась. Модель, а не дворецкий. Идеальный профиль. Думаю, он бы украсил абсолютно любую фотографию. Сознание тут же подсунуло картинку: полуобнаженный капитан спиной к камере возле черной ванны, протягивает бокал одной рукой, в другой — бутылка шампанского, девушка в пене тянется за фужером, отблески свечных огоньков на мокрой коже. Бр-р, мурашки по спине. Дрожь в ногах.

Ой, нет, дрожь реальна, но не от представленной картины, а потому что катер завелся.

Я удивленно оглянулась — небо потемнело, качка усилилась.

— Шторм, — объяснил капитан, плавно забирая к берегу.

С палубы доносились недовольные крики, возгласы раскаяния и сожаления — погода испортила рыбалку. Василисы нигде не было.

— Где Вася? — Уж он-то должен был видеть девушку, загорающую у капитана под самым носом.

— В каюте, думаю.

— Одна?

Дворецкий чуть

повернул голову, словно прислушался к чему-то. Я расценила этот жест, как «сам не знаю и тебе не советую». Ну, да, девочка созрела. Я поджала губы.

Василиса неоднократно поднимала тему взаимоотношений между мужчинами и женщинами, очень часто уроки анатомии мы вместе с Олесей преподавали неродной дочери, будучи в самом лучшем расположении духа. Уверена, что используя все возможности современного мира, девушка не брезговала и самообучением.

От теории к практике накануне обретения официальной самостоятельности? Я скривилась, словно от песка на зубах. Хочешь избавиться от эйфории и прийти в себя мгновенно — представь кого-то из близких людей, занимающимся сексом.

— Хотите, чтобы я проверил, где она?

Это у меня на лице что ли написано?

— Да, хочу.

— Тогда держите штурвал.

Вот так просто: доверяю вам жизни двух десятков людей, и меня совсем не волнует, что вы ни разу не держались за штурвал.

— Но я не умею!

— Это очень легко. — Это не аргумент. — Намного легче похода в каюту. — А вот это аргумент.

Я кивнула и смело шагнула навстречу риску. Однако трепета ни перед водной стихией, ни перед мощью корабля не испытала. Только когда Антон пристроился за спиной, заковывая в круг объятий, неожиданно почувствовала тепло. И это от человека, который умеет одним взглядом обращать людей в ледышки.

— Руки сюда, никаких резких движений, и не бросать штурвал. Я скоро вернусь.

Послышались ли мне нотки интимности, либо дворецкий, действительно, произнес последнюю фразу с придыханием — не столь важно. Я хорошая ученица, я буду исполнять указания с точностью и усердием.

Не дергаться. Не отпускать. Держать. Не бросать. Не дергать.

— Kate!

— А! — Я закричала и естественно бросила штурвал, но перед этим еще и дернула. Лодка качнулась и те, кто не успел схватиться за поручни — полетели за борт.

— Men overboard! — Завопил тот же, что только что назвал меня по имени.

— Да вижу Я! Но я не знаю, как это выключается! — Теперь я уж совсем растерялась, боялась снова притронуться к штурвалу. Вокруг царила паника — мы с бешенной скоростью отдалялись от купающихся в прохладной воде.

Я все еще визжала, таращась на руль, когда сзади подскочил Антон, и не теряя времени на вычитывания нотаций… Да что там — нотаций! Он не потратил времени даже на то, чтобы меня отодвинуть. Схватил штурвал, зажав меня в тиски, кинул властно команду спасать людей и резко заложил влево.

На берег я сходила взмыленная, руки тряслись, ноги не слушались. Василисины утешения влетали в одно ухо, а вылетали через другое. Я боялась поднять взгляд — дворецкий мне так ничего и не сказал.

Зато теперь я полностью уверилась и определилась в собственном отношении к Охотнику — я его ненавидела. Из-за того, что боялась, из-за того, что имела слабость. Ведь страх — это слабая черта? Из-за страха можно потерять доверие к себе.

Ненавижу тебя, Антон-дворецкий!

Небо хмурилось и грозилось разрыдаться.