Идеальный ген - 3
Шрифт:
— Конечно, помогу, — согласился Натаниэль, скрывая радость. Женатый Иван его полностью устраивал.
— О, опять начинается… Держи его! Шель, я тут, я тут, я рядом…
12. Настроение
В какой-то момент этой бесконечной ночи Матильда отрубилась просто на теле Шеля, проклиная все на свете, включая себя за то, что ввязалась в эту авантюру. Приступы паники повторялись все реже, Шеля уже не трясло так сильно, поэтому спала Матильда, можно сказать, с комфортом. Натаниэль прикорнул рядом уже
… Шель открыл глаза и увидел потолок комнаты госпожи. Чувства возвращались медленно, еще медленнее уходил туман из головы.
Сначала — потолок. Это значит безопасность. Это значит, что госпожа рядом. Это значит, что ему не привиделось, что она утешает его и держит за руку.
Потом тяжесть. Знакомый, ни с чем не сравнимый, запах госпожи, лучше которого не существует. Тяжесть ее тела, наконец-то она спит на нем так, как на Натаниэле.
Боль. Боль в затекших конечностях, нытье мышц… Вчера были судороги — эту боль ни с чем не спутаешь.
Тепло. Тепло тела, прижавшегося к боку. Скорее всего, это Натаниэль, больше некому быть. Он бы очень удивился, не используй черноволосый эту ночь в свою пользу.
Шель опять закрыл глаза, пытаясь разобраться в мешанине мыслей. Он не чувствовал в себе никаких изменений. Самое главное — госпожа для него по-прежнему была смыслом существования. Он представил, что она умерла. Сердце замерло от глубокой тоски, но желания разн ести все вокруг не возникло. Это хорошо. Раньше даже при мысли о том, что с ней может что-то случиться, хотелось кричать.
Эльф подумал о ребенке, растущем внутри Матильды, и ощутил нежность. Раньше к этой нежности примешивалась дикая, жгучая ревность к захватчику тела госпожи, который вскоре получит ее всю без остатка. Ревность эту Шель самым тщательным образом скрывал. Если бы Натаниэль об этом узнал, то… даже не хочется думать, что бы тогда было!
Шель пошевелился, напряг и расслабил мышцы и впервые подумал о том, что чувствует Натаниэль, когда на нем вот так спят. Оказывается, это не очень удобно. С другой стороны, это бесценное чувство — госпожа на тебе, доверчиво распласталась и трогательно сопит!
Но все же… как же затекло тело!
Эльф не удержался и пошевелился еще раз. Это разбудило Матильду. Она подняла голову, сонно моргая, зевнула, отбросила со лба спутанные волосы.
— Шель? О, ты очнулся!
Завозился, просыпаясь, Натаниэль.
— Привет, — хрипло сказал он. — Как ты себя чувствуешь?
— Пока не знаю, — честно признался Шель, понимая, что вопрос относится совсем не к его физическому состоянию.
— Тебе на нас бросаться не хочется? — спросила Матильда, слезая на пол. — Ох, Натаниэль, а на тебе удобнее спать!
— Не хочется, — мрачно ответил Шель. Ему и было обидно такое слышать. Удобнее ей, надо же!
— Сделать массаж? — спросил Натаниэль. — Или Бу позвать?
— Не нужно, — Матильда помахала руками, наклонилась туда-сюда. — Я есть хочу.
— Опять
— Да, — кивнула Матильда. — Даже не знаю, что я буду делать, если мы завтра улетим, и выяснится, что на корабле ничего подобного нет!
— Купим заранее, — пообещал Натаниэль, прикидывая, к кому на кухне стоит подойти, чтобы выяснить рецепт так понравившегося Матильде блюда.
Шель почувствовал, как ревность, злая, душащая, поднимается от сердца к горлу, подбивая сказать какую-то гадость. Он отсутствовал всего сутки, а Натаниэль уже знает, какой салат сейчас предпочитает Матильда! И чем, интересно, они вчера занимались целый день? Грандиозным усилием воли он взял себя в руки и сказал:
— Я пойду к себе, госпожа. Мне нужно принять душ… Встретимся в столовой.
— Госпожа? — удивилась Матильда. — Я думала, что ты после снятия блоков бросишь эти свои штучки!
— Какие штучки? Вы — госпожа моей души, и это не изменить!
Матильда закатила глаза:
— Хорошо, как скажешь. Вижу, с тобой спорить бесполезно.
— Именно, моя госпожа.
После завтрака Матильда решила посвятить все время рисованию. Совсем скоро она вернется к любимой работе, и тогда уже будет не до мазни на бумаге. Да и глупо это — мольберт в кабинете капитана торгового корабля!
Но у выхода из корпуса Матильду ждал Рик. Виноватый, ссутулившийся…
— Капитан…
Матильда тяжело вздохнула.
— Рик, ты вчера своим эгоизмом меня очень расстроил. Очень.
Паренек угрюмо смотрел вниз, но потом вдруг решительно вздернул голову и твердо сказал:
— Если я не буду эгоистом, капитан, и не буду добиваться вашего внимания, то совсем его не получу! Или вы предлагаете мне вести себя, как Кирилл? Мне тоже привести чужую женщину в вашу спальню, чтобы вы обо мне вспоминали хоть иногда, а, капитан?
— Гхм… нет, чужую женщину, как и мужчину, в мою спальню приводить не нужно, Рик. Но если у тебя появится другая, я буду только рада.
— Зачем мне другая? — Рик подошел к Матильде вплотную, положил руки ей на плечи. — Зачем, капитан, если у меня есть вы? Подумайте сами, мэм, мы с вами составляем идеальную пару — я механик, вы — капитан. Разве кто-нибудь из других ваших… подопечных поймет вашу тягу к полетам так же, как и я?
— Рик, твоя тяга к полетам существует только потому, что ты в жизни, по сути, больше ничего и не видел.
Матильда сама не могла понять, почему она до сих пор воспринимает Рика как ребенка? Ведь она сама в семнадцать уже два года жила на совершенно чужой планете, и чувствовала себя взрослой и самостоятельной. Более того, ей бы даже в голову не взбрело думать о своем друге Ване, или, к примеру, Лорелей, как о детях! Но Рик… у них с Шелем была разница в три года, но эльф был мужчиной, а платиноволосый — ребенком. Дело было даже не в том, что он куда мельче остальных, парней с идеальными генами. А в чем тогда? В том, что Шель уб ьет (и уже убивал) ради нее, даже не задумываясь? В беспомощности Рика перед новыми обстоятельствами? Но почему его слезы ее раздражают, а слезы Шеля — нет? В личном рейтинге Матильды Рик стоял выше Кирка и только.