Идеальный ис-ход
Шрифт:
— Почему?
— Потому что ты должен был сказать, что тебе нравится моя естественная красота. Это типичное мнение представителей мужского пола.
— Ну, что могу сказать? Я не такой, как другие парни.
Она улавливает насмешливый тон этой избитой фразы, закатывает глаза и издает тонкий смешок.
— Иногда ты бываешь забавным, Шей.
— Тебе нравится твой макияж? Ты все это время потратила на него?
Она смотрит на мой галстук, а не на меня.
— Да.
— Ну вот. Так что, думаю, ты должна знать, что хорошо поработала над ним.
Накрашенные розовыми румянами щеки пылают.
—
— Какой у тебя рост? — я говорю тихо, потому что ее губы находятся всего в нескольких сантиметрах от моих.
— Сто семьдесят девять, и нет, я не собираюсь менять туфли.
— Почему я должен просить тебя об этом?
Она закончила поправлять мой галстук, но не убирает свои руки, притворяясь, что занята.
— Потому что сейчас я всего на пару сантиметров ниже тебя.
— Я не возражаю.
Глядя вниз, я наблюдаю, как ее пылающие щеки снова загораются. В таком случае, мне следовало предупредить ее, что она будет много краснеть сегодня вечером.
— Нам пора, — она направляется к двери, прихватив по дороге свою крошечную сумочку.
— Куртка, — напоминаю я ей.
Она важно поворачивается, демонстрируя свое блестящее розовое платье.
— Я ни собираюсь надевать ее. Красота требует жертв.
* * *
Инди дрожала всю дорогу, благодаря короткой прогулке от моей квартиры до машины. Я предложил ей свой жакет, но она отказалась, заявив, что если нас будут фотографировать, она хочет остаться в одном платье. Я не виню ее, потому что, это платье черт возьми… тем не менее я не собираюсь вести себя как последний придурок, позволив своей спутнице замерзнуть в холодном вечернем Чикаго.
— Ты готова? — спрашиваю я ее, когда мы подъезжаем к шикарному отелю, где проходит осенний банкет. И хотя вопрос адресован Инди, внутренне я задаю себе тот же вопрос.
Помимо прошлогоднего свидания, меня не фотографировали с женщиной с тех пор, как я переехал в Чикаго, и теперь я сожалею, что втянул Инди в это безумие. Моя жизнь вечно выставлена напоказ, и я ненавижу это. Оставаться в тени — редкость, и я собираюсь лишить ее этой возможности.
— Да, думаю, да, — ее слова звучат с придыханием, заднее стекло запотевает, в то время как ее глаза остаются прикованными к толпе фотографов прямо снаружи.
Образ Стиви мелькает в моем сознании. Прошлой весной я не смог защитить ее от пристального внимания прессы, и я живо помню, как это повлияло на ее психику. Она была обычной девушкой, и я, как мог, держал ее подальше от всеобщего внимания, но как только стало известно, что у Эвана Зандерса есть девушка, ее жизнь перевернулась.
И я не собираюсь поступить так с ее близкой подругой.
Хотя я сомневаюсь, что спекуляции по поводу моей личной жизни были бы такими же серьезными, как и у Зандерса. Я не плейбой. Не веду себя пафосно. Никогда не выставлял напоказ свою холостяцкую жизнь, как это делал он, но это все равно слишком рискованно.
— Гарольд, разворачивайся, — говорю я своему водителю. — Обратно домой, пожалуйста.
Инди поворачивает голову ко мне.
— Что ты делаешь?
— Я не могу позволить тебе пойти туда со мной, — ерзая, я провожу ладонями по бедрам, ожидая, когда Гарольд развернет машину и отвезет
Инди легким движением, не задумываясь, кладет свою руку на мою. Как будто мы прикасались друг к другу и утешали сотни раз в прошлом.
— Что-то не так?
Я смотрю на наши руки, ее такая маленькая по сравнению с моей. И хотя она умная и смелая духом, она ранимая. У нее есть чувства. Много чувств.
— Ты обычный человек, Блу.
Ее губы кривятся.
— Ты сегодня очень наблюдателен, Шей.
— Жить обычной жизнью — это нечто особенное. Я не хочу, чтобы из-за менять ты потеряла свою частную жизнь. Особенно из-за такой мелочи, как фальшивое свидание.
Мой водитель поворачивает руль, чтобы вернуться на главную дорогу.
— Остановитесь, — слова Инди резкие и повелительные, из-за чего нервный взгляд Гарольда встречается с моим в зеркале заднего вида.
Он был моим водителем четыре года, и я никогда не видел, чтобы он так быстро выполнял чьи-то приказы, как блондинки, сидящей рядом со мной.
Она поворачивается ко мне, греховный разрез медленно раздвигается, показывая ее золотистые ножки.
— Я понимаю, что ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, и ты беспокоишься обо мне, — она похлопывает меня по груди. — Это мило, но мне нравятся люди. Я в восторге от этого события. Ты меня ни к чему не принуждаешь. Если я захочу — я уйду.
— Инди…
— О чем ты беспокоишься? Конечно, может появиться несколько заголовков, и мое имя может всплыть, но кого это волнует? Это продлится день, может быть, два. Когда они глубоко погрузятся в мою жизнь, то узнают, что я хожу на викторины, вышиваю крестиком в свободное время и читаю непристойные книги. Никому нет дела до меня. Я — не ты, Райан. Это тебе они поклоняются. Так что, пожалуйста, позволь мне побыть светской львицей, потому что я изголодалась по вниманию.
Ее нетерпеливые карие глаза светятся юмором.
— Ты вышиваешь крестиком?
— Конечно.
— Ты как бабушка, — она улыбается в ответ на это, подражая теперь уже расслабленной улыбке на моих губах. — Ты уверена?
— Я побрила и увлажнила каждый сантиметр своего тела не для того, чтобы вернуться домой. Да, я уверена.
Снова устанавливая зрительный контакт, я слегка киваю Гарольду в знак одобрения.
Как только мы подъезжаем, моя дверь тут же открывается. Я выхожу, застегивая костюм, когда вспышки освещают темное небо. Выкрикивают мое имя, камеры ослепляют, но я продолжаю выполнять задание. Обходя машину со стороны Инди, я останавливаю швейцара, когда его рука нащупывает ручку.
— Я сам.
Он вежливо кивает и отступает назад, сложив руки за спиной.
Я приоткрываю дверь Инди лишь на мгновение, давая себе минутку, чтобы проверить ее и убедиться, что она действительно в порядке, прежде чем показать ее всему миру. На ее губах в форме сердечка играет нетерпеливая улыбка, а карие глаза сияют от возбуждения.
Я в ужасе от предстоящей ночи, а она кажется счастливой.
Фотографы и папарацци позади меня неустанно пытаются сделать снимок, но я не беспокоюсь о том, чтобы произвести на них впечатление или убедить их. Мы делаем это не для них. Мне просто нужно убедиться, что мы покажем лучшую игру к тому моменту, когда неизбежно столкнемся с Роном Морганом.