Идеальный калибр
Шрифт:
Сразу за ручьем стал чувствоваться запах. Колебание бликов света и без того показывало, что в большом помещении горит открытый огонь. А запах показал, что это масляные светильники. Так и оказалось. Но легкий сквознячок шел нам в спину, и потому раньше запах не чувствовался. А выходил он, видимо, через одну из больших нор-проходов в противоположной стене, расположенных выше человеческого роста. Одна из этих нор имела даже веревку с навязанными через каждые полметра узлами, чтобы можно было туда подняться или спуститься. Следовательно, проход куда-то вел. Скорее всего, наружу. Чтобы перейти в соседнее помещение, необходимости прибегать к услугам веревки не было.
Здесь же было еще два прохода, прикрытых грубо сколоченными дощатыми дверями, а вместо дверной рамы
Посреди большого помещения располагался огромный плоский сверху валун, который просто сам просил использовать себя в качестве стола. Валуны поменьше для сидения, очевидно, прикатили бандиты. Там, на камнях, сидела пара бородатых немолодых горцев. У одного на коленях лежал автомат, второй положил на пол у ног «РПК», до которого с низкого камня мог бы дотянуться за секунду. Это было похоже на пост. Поскольку мы шли к эмиру, легко было понять, что пост охраняет его.
На сей раз Имран обратился к одному из постовых на родном языке. Наверное, постовой был его соплеменником. К сожалению, я понять ничего не сумел, как и в ответе. Но ответ Имран своим попутчикам, то есть и нам с Валеркой, – перевел:
– Эмир отправил отряд на операцию, а сам спать лег. Нельзя беспокоить. Отведите пленников в клеть и отдыхайте.
У меня сразу возник вопрос, как будут содержать пленников. Если клеть – это камера, то какой смысл держать нас там со связанными руками. Но просить, чтобы нас развязали, мне показалось унизительным, и я пошел хитрым путем, намекая Имрану, что пора бы уже веревки снять.
– Хотя бы воды нам сегодня дадут?
Лукман посмотрел на Имрана, тот кивнул, и Лукман взял стоящий на столе глиняный кувшин с водой. Я плечами передернул, показывая, что со связанными руками попить не смогу. Но поить меня никто и не собирался.
– Туда… – кивком показал Имран на проход за деревянной дверью, не имеющей одеяла. – Там и напьетесь.
Нас повели трое, и это меня обнадежило. Если мы там напьемся, то нам, хотелось надеяться, руки развяжут. А пространства в пещере везде одинаково ограничены, за исключением больших помещений. Само слово «клеть» не подразумевает наличие обширного пространства. Пусть только развяжут нам руки. Что такое три автоматчика? В тесном пространстве и одному можно с ними справиться. А уж вдвоем, при том что Валерка подготовил их своей намеренной хромотой к неспособности оказать сопротивление, мы сможем, пожалуй, получить свободу.
Дверь, однако, скрипнула так издевательски, что заставила меня усомниться в реальности моих намерений. Я много раз обращал внимание на подобные случаи. Что-то хочешь сделать – и какая-то на первый взгляд малозаметная примета показывает, что ничего не получится. Но я все же не потерял надежду.
Один из бандитов шел впереди, посвечивая фонариком; я за ним, Валерка за мной. Я бы, честно говоря, предпочел идти после Валерки. Позади двое бандитов, а в рукопашной схватке я намного сильнее своего напарника. И с двумя мне справиться легче, чем ему. Но руки нам пока не развязали, а когда развяжут, ситуация может поменяться. Я ждал, зная, что стоит мне начать, как тут же ввяжется Валерка. Он начнет, и сразу наступит мой черед. И мы оба готовы, мы оба – пружины, сжатые до предела и готовые распрямиться с силой.
Коридор оказался недлинным и заканчивался заборчиком из жердей, за которым была темнота. Дальше угадывалось какое-то деревянное сооружение непонятной конструкции и непонятного предназначения. При более ярком свете я, может быть, и понял бы, куда нас привели. Но слабый луч единственного фонарика ничего не показывал. Меня подвели к заборчику первым. Бандит посторонился и открыл какое-то подобие калитки.
– Иди, – подтолкнул он меня.
Пожав плечами, я шагнул на дощатый пол, качнувшийся у меня под ногами. И понял, что такое клеть. Это такая же клеть, как в шахте. На такой спускают
Калитка закрылась.
– Спиной повернись, – последовала команда.
Я повернулся.
Лукман долго возился с веревкой, но все же развязал узел и освободил мне руки.
– Два шага вперед…
Я почувствовал, как автоматный ствол подталкивает меня в спину. Можно было бы резким ударом отбить ствол. Но куда смотрят два других ствола, я не знал. В данной ситуации риск был неоправданным. И пришлось послушно сделать вперед два шага. И только после этого я повернулся…
– Не поворачиваться.
Автомат по-прежнему на меня был направлен. Я выполнил приказ.
– Иди ты…
Это, как я понял, к Валерке относилось. Клеть качнулась. Он ступил на нее.
– Спиной.
Процедура повторилась.
– Не оборачиваться.
Заскрипел ворот. Клеть закачалась. Я все же обернулся и последнее, что увидел при свете фонарика, что кувшин с водой поставили рядом с Валеркой…
Нас опустили метров на пять. Дальше опускать или поленились, или веревка кончилась.
– Приехали, – сказал я, размял руки, сунул их в карманы и нашел там стреляную гильзу от крупнокалиберной винтовки. Гильза была тяжелая. Не раздумывая долго, я сбросил ее за борт в шахту. Звон раздался только через пять секунд. Значит, высота примерно с пятиэтажный дом, если не больше. Но веревки нет, чтобы туда спуститься, и вообще есть ли смысл спускаться, когда неизвестно, куда шахта ведет.
– Чего там шумите? – раздался сверху голос.
Значит, еще и часового оставили. Хорошо, что мы не начали громко обсуждать варианты побега. Валерка усердно разминал руки, это я в темноте по звукам ощущал. Его, видимо, стянули сильнее, и кровь в руках застыла. Вообще, в полной темноте оставаться было весьма неприятно. Ночью в лесу или в горах или даже в комнате с закрытыми дверями, но хотя бы с маленькой щелью в окне полной темноты никогда не бывает. Я слышал, что в полной темноте ни одно животное и ни одна птица не видит. Ни кошка, ни сова. Им нужно хотя бы минимум подсветки, хотя бы звезды над головой, и тогда они видят все. А в полной темноте человек и кошка равны, одинаково не видят. Здесь могут видеть только те существа, которые вместо глаз имеют локаторы. Например, летучие мыши. Настоящие летучие мыши, а не из спецназа ГРУ. Но бойцы спецназа ГРУ компенсируют это памятью. И я отлично помнил, как нас опускали в клети в эту шахту. При необходимости я легко найду на ощупь ту толстую веревку, которая держит клеть, и поднимусь на ней до уровня выхода. Думаю, что сумею раскачаться и прыгнуть на площадку с забором и калиткой. Главное, за забор ухватиться. Там можно подтянуться и идти – пусть и не на все четыре стороны, а только в одну, но в той одной стороне можно и засаду устроить, чтобы вооружиться, и с оружием в руках создать себе возможность выхода как раз на те пресловутые четыре стороны. Конечно, делать это следует вскоре после опускания, а никак не после отдыха, когда уже потеряется пространственная ориентация и не будешь точно помнить, где находятся проход и забор. Прыгнешь не туда, а на стене уцепиться будет не за что. Если гильза летела пять секунд, ты долетишь быстрее, поскольку весишь больше гильзы, а скорость падения составляется из собственной массы и ускорения свободного падения.
Но пока даже такой вариант для нас неосуществим, поскольку наверху оставили часового. Должно быть, Имран опасается «летучих мышей» и не верит в то, что мы раскисли. Может не верить. Мы же не лицедеи, чтобы натурально изображать дохляков. Могло не получиться.
– Эй, там, – крикнул сверху часовой. – Курить хотите?
– Спасибо, мы не курим, – вежливо ответил Валерка.
А мне вдруг пришла в голову мысль, и я стал просчитывать ее в деталях. Пока один, без напарника – потом можно будет и вдвоем просчитать. Мысль была простая и незамысловатая. То есть эта же самая мысль пришла мне в голову и раньше, но тогда меня остановило присутствие часового. Теперь оно могло только помочь…