Идеальный любовник
Шрифт:
Она взвизгнула и расхохоталась.
— Ой, я всегда хотела иметь собаку, но мне не позволяли, — задыхаясь, произнесла Эмерелд.
Шон подал ей руку, поднимая на ноги, и они пустились бегом. Собаки не отставали.
— Бери обеих! — предложил Шон. Когда они достигли конюшен, он посоветовал: — Возьми еще и кошку. А как насчет цыплят? — Он сделал вид, что сейчас одного поймает.
— Нет, Шон, нет. — Эмерелд смеялась и пыталась одновременно отдышаться.
— Мне нравится играть с тобой. — Интонация заставила ее задохнуться. Он отвел глаза в сторону и
Когда он помогал ей сесть в седло, Эмерелд захотелось, чтобы его руки задержались подольше. В смущении от того, что этого не произошло, она сказала:
— Леди не должна ездить в мужском седле.
— А я не хочу, чтобы ты была похожа на леди, — тихо шепнул он, представляя, как она оседлала бы его самого. — Я научу тебя ездить верхом, чтоб мне пропасть. — При этой мысли у него пересохло во рту.
— Это Люцифер, жеребец, которого тебе подарили на день рождения в тот год?
Шон кивнул и погладил блестящую черную шею.
— Он тогда был совсем юным.
— И ты тоже.
Их взгляды коротко встретились, и Эмерелд воспользовалась моментом, чтобы задать вопрос:
— Ты граф Килдэрский?
— Я не хочу быть графом или кем-нибудь еще для тебя. Я просто Шон.
— Если ты граф, значит, твой брат Джозеф мертв.
— Упокой, Господи, его душу, — негромко откликнулся Шон. Он подъехал ближе к ней. — Эмерелд, ирландский характер сродни погоде. Сегодня солнечно, значит, и наше настроение должно быть светлым и радостным. Здесь так быстро меняется небо, что у нас еще будет время для мрачных, печальных мыслей, погружающих нас в черную тоску.
Эмерелд почувствовала, что Шон ничего ей не скажет, как бы она ни старалась. Посмотрев на небо, молодая женщина отбросила свои тревоги. Перед ней ее любимая Ирландия, она воспользуется моментом и будет наслаждаться. Пока они ехал верхом, небо постоянно менялось. Минуту назад ярко-голубое, ясное, и вот уже плывет по нему серая угрожающая стая облаков. И снова длинные золотистые солнечные лучи пробиваются сквозь тучи и прогоняют их прочь. Это повторялось снова и снова, на минуту все мрачнело, грозя спрятать синеву в тучах, а в следующее мгновение небеса уже торжествующе сияли, радуя сердце.
Шон смотрел на зеленый переливающийся луг:
— Его оттенки меняются как по волшебству.
Эмерелд увидела, как золото превращается в бледную зелень, затем отливает голубым и пурпурным, а потом трава приобретает черный цвет.
— Воздух становится иным каждый час. Утром он мягкий, после полудня тяжелый, а к вечеру ясный и чистый.
— Ирландия уникальна, — одобрительно произнесла она, видя и чувствуя это, пока Шон говорил.
— И не важно, насколько мрачным выдался день, когда летом садится солнце, небо становится красно-розово-желтым.
— Слова льются у тебя с языка, словно сливки.
Ее слова вызвали в его воображении такую эротическую картину, что его член тут же стал тверже мрамора.
Неожиданный лай собак напомнил им, что они не одни. Шон пустил
Много миль они проделали по берегам реки Лиффи, любуясь водяными птицами и полевыми цветами. Шон придержал Люцифера, чтобы Эмерелд могла ехать рядом.
— Хочешь увидеть место, называемое Прыгающие Лососи?
Она кивнула, хотя и предпочла бы уже отдохнуть после долгого пребывания в седле.
В месте слияния рек Рай и Лиффи он помог ей слезть с кобылы и привязал лошадей к пышно цветущему боярышнику. Это был волшебный уголок, где одна река водопадом падает в другую, текущую на двадцать футов ниже. Пока они шли к воде, Шон взял Эмерелд за руку. Он улегся на живот в пышной траве и потянул ее за собой.
Эмерелд зачарованно следила, как огромные красивые рыбы безуспешно пытаются достичь вершины водопада и падают обратно с громким всплеском, ударяясь кто хвостом, кто спиной.
— Ах, бедняжки, — пробормотала она.
— Нет, смотри внимательно. В следующий раз лососи подплывают к нижней точке водопада и выпрыгивают из воды, чтобы оценить высоту и расстояние. Вторая попытка почти удачна, они практически достигают цели.
— Но водопад уносит их обратно, — взволнованно произнесла Эмерелд.
— В третий и четвертый раз они подпрыгивают так высоко, что перепрыгивают водопад.
— Вот оно! Одной удалось! — радостно воскликнула Эмерелд.
— Залог успеха в том, чтобы погрузиться в воду как раз там, где она перехлестывает через камни, и выждать немного, а потом плыть вверх по течению.
— Почему лососи так поступают?
— Ими движет инстинкт выживания и продолжения рода. — Урок, преподанный лососями, пошел ему на пользу.
— Ты лежал здесь много раз. — Их руки были так близки, что Эмерелд потянулась и вложила свои пальцы в его ладонь.
Черная лайка перчатки мрачно контрастировала с ее сливочной кожей. Его серебристые глаза долго всматривались в ее личико сердечком, потом Шон медленно поднес ее руку к губам и поцеловал кончик каждого пальца.
От этого интимного жеста все внутри Эмерелд сжалось и вспышка удовольствия разлилась по животу и груди. Никогда в жизни она так остро не чувствовала себя женщиной. А Шон О'Тул был настоящим мужчиной, мужчиной с головы до ног, и у нее кружилась голова, потому что мужчина этот был опасен.
Впрочем, в ее ощущениях не появилось ничего нового, он всегда так на нее действовал. Она никогда не могла с этим справиться. Они не виделись годы, ей удалось подавить свои мысли, но ее сны о нем стали еще более живыми. Когда Эмерелд была рядом с ним, как в эту минуту, она не могла контролировать свои чувства и эмоции. Он подавлял ее своим всенаполняющим присутствием.
— Поехали, ирландка, — проговорил Шон, поднимая ее на ноги. — Пора заняться твоим гардеробом.
Грейхаунд был готов продолжать бег, а волкодав предпочел остаться, пытаясь поймать лосося.