Идеальный любовник
Шрифт:
Теплые, невидимые руки коснулись моей щеки, рта, прошлись по шее, которую я тут же перестала заматывать шарфом.
– Теперь ничего не видно, не бойся, - шепнул Герман мне на ушко, игриво прикусил мочку и снова стал не только невидимым, но и не слышимым.
Звонок в дверь лишил меня возможности ответить. Отдышалась, понадеялась на то, что красавец маньяк не соврал, и открыла дверь. Папуля, а это был он, стоял у порога, возглавляя процессию из шкафов, нет, не тех которые в спальне, или на кухне, а из тех самых,
– Держи подарок, - посторонился папа, пропуская процессию.
– Спасибо, папуля, не стоило, ты ж знаешь, я хочу все сама со временем купить. Вот устроюсь работать, буду себя баловать,- напустила на себя как можно более невинный вид.
– А я вещи разбираю, работы жуть сколько.
– Глупости. Пока я в силах тебе помогать, зачем тебе работать? Ты лучше учись, так чтобы мне краснеть не приходилось. Как? Не передумала жить одна?
– с надеждой спросил он.
– Нет пап! Не хочу, чтобы меня считали девочкой-богачкой, сидящей на шее у папочки. Не обижайся, ладно. Все-таки я уже взрослая.
– Это тебе кажется, что ты взрослая. А я переживаю. Без охраны, без пригляду. Вдруг что-то случится?
– Не переживай, пап! Все будет хорошо, - чмокнула его в щечку.
Еще бы самой ту же уверенность иметь, а то стяг про "хорошо" в руках, а на руках куча непоняток. Как же сбежать от самой себя и собственных желаний? Бежать некуда, я явно в окружении. Да и надоело все время быть папенькиной пай-девочкой.
– Чаем отца напоишь?
– хитренько осведомился папочка.
Знаю, знаю, пока буду чай заваривать, будет под кровать заглядывать. Судя по тому, что меня не мучают вопросами о моем лице и губах, Герман что-то сделал такое, что следов бурного дня не видать.
– А чая пока нет. Сейчас в магазин сгоняю, куплю чего-нибудь, - попыталась сорваться с места.
Папуля хитро улыбнулся и кивнул шкафам, которые уже пристроили холодильник на кухне:
– Теперь сетки принесите.
Четыре шкафа испарились, двое остались, охранять важную шишку - папочку и меня вместе с ним.
Скоро охрана уже топталась на кухне, сгружая баулы, полные всякой сухой снедью: макаронами, крупами, маслом, сахаром, кофеем, чаем и прочей бакалеей. И куда мне это складывать? Шкафов-то, кроме парней в черных костюмах, на кухне нет. Стол и стулья, плита, вот теперь холодильник, а дальше хоть шаром покати. Но и тут у папули было все схвачено. Очередной
– Пап, мы ж договаривались!
– возмутилась я.
– Еще успеешь наработаться. А я не хочу, чтобы ты голодом себя морила, - папуля провел рукой по седым, коротко стриженным волосам и тепло мне улыбнулся, одними глазами.
– И так худая, как швабра. Тебе кушать надо, как-никак растущий организм.
– Папа, сколько говорить, я уже выросший организм, - оставить его с ночевкой, что ли?
А то что-то страшновато оставаться наедине с Германом. Не за него страшно, за собственные несдержанность и озабоченность. Они ж совсем распоясаются без папиного пригляду.
– Для меня ты всегда дитем будешь, - приподнялся родитель со стула и потрепал меня по волосам.
– Безрадостная перспектива, - вздохнула я и поставила, наконец, чайник на плиту, потом машинально открыла дверцу холодильника и онемела.
Холодильник был полон продуктами под завязку.
– Пап! Тебе охранников не жалко?
– подняла с пола челюсть и повернулась к папуле.
– Не надорвутся. За те-то деньги, которые плачу, - пожал плечами отец.
Тут и шкафы пожаловали, они тащили новенькую мебель для кухни.
– Пап!
– снова возмутилась я, вот мне и самостоятельная жизнь.
– Могу я своей единственной дочери подарок сделать к восемнадцатилетию?
– спросил папуля.
– Надеюсь, на этом сюрпризы закончились?
– нахмурилась я.
– Остальные оставлю на потом. Мы тебе сейчас порядок поможем навести, а там и чай поспеет, - поднялся папа со стула и принялся командовать охраной.
Шкафы притащили еще шкафов, пробурили стены под них, повесили. Поставили новую мойку, поменяли старую плиту, разложили еду по шкафчикам. Даже холодильник не дали самостоятельно включить. Сами вилку в розетку вставили. Дурдом.
Все эти хлопоты растянулись до вечера и вымотали меня ужасно. Под предлогом помощи, папа заглянул-таки в шкаф в спальне и вещички помог разбросанные по местам прибрать. К вечеру у квартиры был вполне обжитой вид, а я все еще оставалась девственницей. Но судя по всему, этой ночи моей невинности не пережить.
Когда за папулей захлопнулась дверь, вздохнула с облегчением, но червячок беспокойства грыз изнутри. Что же будет? Я и Герман, мы наедине. Он не пойми кто. Я не знаю что делать. Животный секс дело хорошее, но как-то стремно. И только сейчас отдала себе отчет, что сегодня пережила первый в своей жизни поцелуй и ничего романтичного, как хотелось когда-то, в нем не было. Мечталось, что произойдет это с любимым человеком, с обоюдным чувством нежности и волнения. А вышло все как-то обыденно и низменно. Ничего возвышенного в целовании и обжимании с незнакомым мужиком, пусть и красавцем, не найти, как ни старайся.