Идеальный любовник
Шрифт:
Тьма, что была им, и которой он был, шевельнулась. Тяжелый, бесформенный, огромный сгусток мрака зашелестел. Он говорил, и верные демоны застыли статуями, внимая ему. Им не нужны были слова, чтобы понять то, что он хотел выразить. Они и так они знали чего он хотел. И их обязанностью было предоставить ему это.
Тьма «высказала» все свои пожелания, один из четырех демонов, которые несли вахту в этой части кошмарного мира, именуемого адом, приблизился к своему господину. Ни один из отдающих дань традиции бдением подле повелителя, сейчас и близко не походил на людей. Эти маски оставались за пределами ареальности ада, придуманной специально для грешников, обреченных вечно испытывать страдания. В этой
Никто в аду, даже сам повелитель не смог бы сказать, зачем необходимо такое количество душ. Вся эта система напоминала недоделку, недоведенное до конца дело. Кто-то когда-то задумал и создал, с тех пор этот мир жил по придуманным законам, двигался по инерции дальше и так до тех пор, пока хватало завода пружины. Но населяющие эту «землю» существа, чем дальше, тем меньше были способны ответить на вопрос, зачем же все это придумано. Ведь тот, кто сочинил, бросил дело и ушел, оставив возможность придуманному миру выживать так, как ему хочется. Вот этот мир и выживал, предоставленный сам себе.
Повелитель собирался нарушить один из главных законов, который неукоснительно соблюдался множество веков подряд. И сейчас он держал руку на пульсе, получая нужные сведения. Грандиозный эксперимент, который вот уже долгие семьдесят лет проводился адом, подходил к завершению. Любой результат в нем был уже интересен. Поэтому повелитель ада, впервые за несколько веков, чувствовал что-то похожее на любопытство. Ветер перемен добрался и до такой закостенелой системы как чистилище.
Демон, зависший в пространстве прямо перед «тьмой», над серой, гладкой поверхностью, которая заменяла здесь землю, расплылся белым облачком тумана. Молочная, густая взвесь мельчайших частиц собралась воедино, превращаясь в одно белое полотно, на котором постепенно проявлялась картина. Фигуры на ней оживали, двигались, говорили… Герман, он же Дэн, очень бы удивился, будь у него возможность узнать, что за ним так пристально следят.
Еще одно облачко – демон – парило рядом с тьмой, впитывая необходимые крохи информации для того, чтобы как можно точнее выполнить важное задание. И после того, как получил полный «список» срочных поручений, растаял туманом. Демон проявился сразу у границы, уже в привычном для глаз обитателей ада обличье – человека в темной хламиде, с черными гладко причесанными волосами и черными же глазами. Герман, будь у него возможность наблюдать за адом, такая же как и у ада за ним, легко бы признал в этом человеке старого знакомца, обуреваемого навязчивой идеей покупки Германовой души.
Мужчина предъявил погранконтролю золотой квадрат, обозначавший, что ему дозволено сколь угодно долго находиться в реальности и черные, резные ворота отворились, пропуская демона. Ему прекрасно было известно, где искать нужного человека, поэтому медлить посланец не стал, переместился туда, где его совсем не ждали.
Морис Линтенгейл, все-таки не зря столько лет посвящал изучению Силы Жизни, что как бы ни старался Дима, ему было не победить деда. Даже не смотря на то, что уже не так много как раньше мог забирать родственничек силы у своего внука. Сейчас парень в бессознательном состоянии лежал на диване, а Морис мерил шагами комнату, чертыхаясь. Внучок подпортил деду игру и Линтенгейл обдумывал теперь свои возможности и шансы на выживание. Убирать родственника он пока не спешил, любые крохи силы, которые поступали от Димы, могли пригодится в будущей борьбе. Отступать и прятаться не имело
Сколько сил было отдано когда-то для того чтобы забрать все, принадлежащее Дэну и на данный момент получалось, что не все Морис когда-то отнял, не все. Если Дэн может чувствовать дядю - ощущалось это как эхо действий, движений, которые совершал Морис, будто улетали они куда-то в непонятное и неизведанное измерение и ударялись обо что-то невидимое, а после возвращались к владельцу, точнее Линтенгейл и не смог бы объяснить, слов бы не хватило - то что-то, когда-то старик не учел.
– Как поживаете? – вежливый вопрос высокого черноволосого человека вызвал к жизни холодок где-то в низу живота.
– Никак, - поразмыслив немного, Морис решил все-таки ответить.
– Помощь нужна? – этот безобидный вопрос заставил холодок сгуститься и превратиться в предчувствие беды…
Нет не беды. Предчувствие каких-то необратимых изменений в жизни. Таких, которые и хотел бы чтобы их не было, а будут. К лучшему ли будут, к худшему, только время покажет. Но лучше бы их не было вообще. Совсем и никогда.
Поколебавшись немного, Линтенгейл ответил:
– Нет.
– Самонадеянно и недальновидно, - укоризненно покачал головой человек в черной хламиде. – Союзники нужны в любом сложном деле, а твой племянник крепкий орешек. Тебе он не по зубам. Да и нужен ли он тебе? У меня есть предложение получше.
– Зачем он мне? – глаза старика вспыхнули ненавистью и холодок предчувствия отступил. – Нужен.
– Если нужен, то и это можно будет организовать. На блюдечке с голубой каемочкой, - ласково, словно капризному ребенку улыбнулся незнакомец.
– И сколько это будет стоить? – холодок предчувствия превратился в ледяной комок уверенности, что вот сейчас, свершится.
– Совсем ничего, - незнакомец подошел к бесчувственному Диме. – Уверяю, вам понравится, Морис.
– А если я откажусь? – осторожно поинтересовался Морис, настороженно наблюдая за действиями незнакомца.
– Мы тебе сделаем предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - спокойно, полновесно и многозначительно сказал демон и улыбнулся так, что Линтенгейл сразу понял.
У него нет возможности отказаться. У него ее никогда не было. Ад пришел за ним в лице незнакомца, звериное чутье человека, который не раз умудрялся выворачиваться из скользких ситуаций, подсказывало, что еще много лет назад бежать уже было некуда. Было глупостью думать, что делишки, касающиеся ада, не могли остаться без внимания темной стороны. И желтое пламя, которое горело в глазницах незнакомца, когда он прикоснулся к Диме, не оставляло надежды на спасение. Прозрение к Линтенгейлу пришло слишком поздно. Не он прятался от ада, а ад до поры до времени прятался от него. Ад стоял за поступками Мориса. Ад толкал в спину, когда сравнительно молодому еще тогда Линтенгейлу пришла в голову идея попробовать убрать Дэна со своего пути. Ад нашептывал и подсказывал куда идти. А сейчас явился заявить свои права на то, что и так уже давно принадлежало ему. Прозрение к Морису пришло слишком поздно. Но кто может прозреть, если ад не хочет того? Слепец так и останется слепцом, глупец так и останется глупцом, ведомый так и будет ведомым, ведь для того чтобы идти самому, нужно видеть и понимать куда шагаешь.