Идеальный охотник
Шрифт:
Это он ударил ее током. Статическое электричество. Или что-то другое.
Страх?
Закрутив гайку, он отпустил ее руку, протянул грязную ветошь.
— Спасибо. Вот, вытритесь.
— У меня в сумке салфетки. — Она прикинула, что перепачкается еще больше.
Вернулась в салон, достала салфетку. Копейкин захлопнул крышку капота, сел за руль. Машина сразу завелась.
— Вот что значит легкая рука, — улыбнулся он. От фиксы отразился свет уличного фонаря. Очень эффектный кадр, если бы это было кино. — Вообще, если чего починить, звоните, не стесняйтесь. Я в технике волоку. Это карбюратор какой-то заколдованный. Все вроде в порядке, а глючит.
Больше
И за весь оставшийся путь они не проронили ни слова. Слова заменял блюз. Ольга, которую поймали на вранье, не представляла, о чем разговаривать. Любая тема звучала бы фальшиво.
Во двор Копейкин въехал аккуратно, на предельно низкой скорости, хотя «лежачие полицейские» здесь не валялись. Остановился метрах в двадцати от подъезда. Ближе никак, мешал газон.
— Спасибо… — Ольга отстегнула ремень безопасности.
— Будут проблемы, звоните. Я в отделе до утра. Дежурю.
— До свидания, Кирилл.
Когда она подошла к подъезду, он окликнул ее:
— Ольга Андреевна… И все-таки. Зачем вы приезжали?
Придется продолжить игру. К счастью или к несчастью, она пока сказать не могла.
— Кирилл. Есть моменты, когда слово «зачем» неуместно.
Фраза, сдобренная загадочной улыбкой, не оставляла места для трактовки. «Парень, ты мне понравился». На большинство мужчин действует безотказно.
— Тогда я буду ждать новой проверки.
Он газанул с места совсем не так, как заезжал во двор. Резко, с визгом. Едва не зацепил стоящий по соседству джип, разойдясь буквально на пару сантиметров. Наверно, потому, что теперь был один и ни за кого не отвечал.
Ольга постояла немного под дождем, затем вспомнила, что она, вообще-то, на службе, отошла под козырек подъезда и набрала номер на мобильнике.
— Коля, он сейчас в отдел. У меня комп в ремонте, посмотри, что такое аминоурин. А-ми-но-урин. И список я скину по ММС, тот, из его борсетки. Утром сменю. Все, пока.
— Что ты там за игру затеяла?
— Завтра объясню.
Шкаф, увы, сам не починился. Ольга попыталась повесить дверцу на место, но не смогла, та из-за зеркала весила килограммов двадцать. Да и бегунок болтался на одном шурупе.
Ужинать не стала, почему-то не было аппетита. Съела лишь старое сморщенное яблоко.
Позвонила мать.
— Оля, что у вас с Тимуром? Он звонит мне и просит, чтобы ты не пряталась, а перезвонила ему. Что случилось?
— Все нормально, ма… Мы, наверно, разойдемся.
Хорошее сочетание. «Все нормально, мы разойдемся».
— Как?! Он что-то натворил?
— Нет.
Рассказывать про сауну Ольга не собиралась, тем более что сама ни в чем не была уверена. Зачем же запускать сплетню в народ?
— Мне приехать?
— Не надо, мам… Я ж не маленькая. Отдыхай, мы сами разберемся.
— Да как теперь отдыхать-то? Сердце ж не на месте… Оль, не торопитесь. Тимур — хороший человек, я зло чувствую. Не то что Сергей. Такими не разбрасываются.
— Я знаю… Он хороший. Но мне этого мало.
Египетское фото все еще украшало журнальный столик. Ольга вытащила его из рамки и убрала в альбом. Так спокойней.
Мама редко ошибалась в людях. После первой же встречи сразу определяла — кто гад законченный, а кто не совсем. Про Сергея после знакомства заявила сразу: «Беги от него». Но Ольга не послушалась. Дети всегда считают родителей глупей себя. Мы родились в более продвинутую эпоху, стало быть, умнее. О Тимуре же мама отозвалась совсем по-другому: «Не бросай его. Достойный парень». И опять Ольга не хочет слушать.
Наверно,
Вспомнилась одна школьная история. Ее одноклассница, девочка из обеспеченной семьи и в силу этого имевшая в школе пятерку по поведению и приличные оценки, сорвала урок физики, подложив пожилой учительнице в сумку маленький картонный гробик с сердечком внутри. Намек, что не пора ль вам, дорогой педагог, не пора ль? Учительница за долгие годы работы в школе привыкла ко всяким шалопайским выходкам, но здесь не выдержала, разрыдалась и выбежала из класса. «За что ж, деточки?!» Стали разбираться. Кто-то вспомнил, что видел девочку Надю, заходившую во время перемены в класс, где лежала сумка. Девочка из малообеспеченной семьи и, как следствие, имевшая «неуд» по поведению и низкую успеваемость. Справедливости ради надо сказать, что Надя действительно отличалась вредностью и невоспитанностью и с физичкой у нее был затяжной конфликт. Ее тут же обвинили в коварном преступлении и на педагогическом совете постановили выгнать из хорошей школы в обычную для детей гопников и малообеспеченных граждан.
Надя божилась, что ничего не подкладывала, а услышав приговор, спряталась в спортивной раздевалке и горько рыдала. Где ее и застала Ольга, забывшая мешок с кроссовками. И здесь она не выдержала. Ведь, случайно заглянув в класс, она своими глазами видела, кто подложил гробик. Но тогда промолчала, дабы не прослыть «стукачкой». На первом же уроке подняла руку и заявила, что знает правду. И даже предложила истинной виновнице признаться самой. Та не призналась.
Самое интересное, что, кроме подружек отличницы, никто не обзывал ее «стукачкой», хотя неприятности у нее начались, да еще какие. По той причине, что ей просто не поверили. Мол, ты, девочка, хочешь выгородить преступницу. Что было вдвойне обидно. Надю из школы выгнали. Когда отец Ольги узнал о случившемся, то пришел к директору и написал заявление о переводе дочки в другую школу. А самой Ольге сказал: «Не переживай, жизнь не всегда справедлива. Но это не значит, что мы должны поступать по-свински. Ты все сделала правильно».
В одиннадцатом классе девочка Надя умерла от передозировки наркотиков…
Наверно, если б не эта история, Ольга не подала бы после получения аттестата заявление на юридический факультет, а после его окончания не пришла бы в милицейский отдел кадров. Немного наивное представление о людях, восстанавливающих справедливость, было заложено отечественным кинематографом, и Ольга искренне считала, что, только вступив в их ряды, можно бороться за правду. И сразу, почти на пороге, получила по носу. При сдаче психолого-психиатрического теста будущим служителям закона предложили заполнить анкету, где среди прочих имелся вроде бы простой вопрос: «С какой целью вы идете на службу в милицию?» Отвечать надо было правдиво, от души.
Ольга и ответила: «Защищать справедливость». В итоге вся группа тест прошла. Кроме нее. Потому что человек, идущий в органы бороться с преступностью или защищать справедливость, априори дурак. Он должен признаваться негодным и отправляться в психушку, а не в милицию. Хорошо, что давалась вторая попытка. Опытная медсестра по доброте душевной указала Ольге на ошибку.
— А что писать?! — шепотом, но с негативной эмоцией спросила та.
— Правду.
— Так я и написала правду.
— Эта правда неправильная. Напиши, например, что хочешь получить служебное жилье. Никаких вопросов.