Идеальный поцелуй
Шрифт:
Доминик прикусил губу. Она была права. Он ни с кем не разговаривал о матери с самого дня ее похорон, поскольку ни один из его знакомых не знал ее. С тех же пор как он приехал в Вульфстон, он встретил уже двоих, которые не только знали, но и любили ее. И несмотря на ту боль, которую доставляли ему эти разговоры, они приносили также и облегчение.
По иронии судьбы он нашел их в Вульфстоне, месте, которое он поклялся уничтожить.
Через несколько миль он спросил Джейка:
– А как твоя мать повредила ногу? Некоторое время тот ничего не отвечал.
– Вы
У Доминика появилось нехорошее предчувствие. Он покачал головой.
– Она повредила ее той ночью, когда мисс Бет сбежала. Когда ваш отец узнал об этом, он ужасно разозлился. – Джейк помолчал и добавил: – Мама не пожелала сказать ему, куда уехала ваша мама, и он столкнул ее с лестницы.
Грейс сидела в библиотеке, читая элегантный томик поэзии, который ей дал Доминик. После того как Доминик принес эту книжку, она обыскала все полки в библиотеке, в надежде найти еще какие-нибудь книги на арабском, но не нашла ни одной. Как странно иметь всего лишь одну книгу на этом языке!
Но как замечательно, что она у него оказалась. Грейс прижала ее к груди. Такая романтическая надпись! Чем дольше она читала, тем больше убеждалась, что этот Фазиль очень сильно любил свою голубку.
Одно из стихотворений уже стало ее любимым. Сочиненное тысячу лет назад, оно сохранило всю свою свежесть и красоту.
И пришла она как яркий рассвет,Открывая тропу через ночь,Или как ветер,Ласкающий поверхность реки.Горизонт вокруг меняДышал парфюмом,Оглашающим ее прибытие,Как аромат предвосхищает цветок.Дверь открылась, и вошел мистер Неттертон.
– О, прошу прощения! Не хотел беспокоить тебя, Грейсток. Мисс Петтифер пошла взглянуть на отца, и я решил, что воспользуюсь этим временем, чтобы написать несколько писем… ну, вообще-то… проповедь.
Он выглядел довольно смущенным.
– Дело в том, что мне раньше не приходилось самому читать проповедь. Одному, я хочу сказать. Не удивляйтесь, я знаю все молитвы, но вот сама проповедь меня немного беспокоит. Здесь должны быть книги с проповедями, возможно, они мне помогут. – Он показал рукой на полки, заставленные старыми пыльными книгами.
– Да, вы, должно быть, нервничаете, – согласилась девушка. – Ваша первая проповедь, к тому же, думаю, вы хотите произвести хорошее впечатление на вашу паству.
– Паства. – Лицо его вытянулось. – Что-то я не чувствую себя ничьим пастухом. Если хотите знать, я спал почти на каждой проповеди, которую мне доводилось слышать. Отвратительные.
Грейс улыбнулась ему.
– Тогда вы точно знаете, что делать. Он удивился.
– Что вы хотите сказать?
– Ну, вы знаете, как не следует писать проповедь. Почему бы вам не написать проповедь, которая понравилась бы вам?
Фрей хмыкнул.
– Единственная проповедь, которая бы мне понравилась, должна
Она рассмеялась.
– Замечательно! Вот это и есть ваша проповедь. Он открыл рот от удивления.
– А ведь это неплохая идея! Если вы не против, я сделаю кое-какие наброски, пока ваше предложение все еще свежо в моей памяти. – Он присел за столик и начал писать.
Некоторое время они так и сидели: Грейс, потерянная в средневековой поэзии, являвшей свою красоту и свежесть на каждой странице и через тысячу лет после того, как ее там запечатлели, а мистер Неттертон быстро писал, заполняя несколько листков бумаги, затем сминая их и начиная все заново.
Через некоторое время Грейс заметила, что он перестал писать и просто сидит и молча смотрит на стопку книг.
– Закончили? Он вздрогнул:
– Да. Да, думаю, да. – Он с сомнением посмотрел на листок бумаги, лежащий перед ним. – Она очень короткая.
Грейс позабавило выражение его лица.
– Не волнуйтесь. Я уверена, она всем понравится. О чем она?
Он смущенно взглянул на нее.
– Это басня, но не из Библии. О собаке, забравшейся в ясли. Разумеется, не ясли Христа, а совершенно другие ясли. В другой стране. В другое время.
– Звучит очень интересно, – заверила она его. – Приятная сельская тема для сельского прихода. В любом случае вы будете писать проповеди всю оставшуюся жизнь, так что можно не торопиться. В конце концов вы наловчитесь это делать.
Фрей пришел в ужас.
– Прямо как в школе, – угрюмо сказал он. – Я тогда ненавидел сочинения. Какого чер… Вот зачем я выбрал профессию, в которой нужно столько писать?
Это была возможность, которую Грейс не могла упустить.
– Вы знали лорда д'Акра в школе, не правда ли? Каким он был тогда?
Фрей загадочно улыбнулся, обрадованный смене темы.
– Сначала он был диковатым. Говорил по-английски с легким акцентом и был готов затеять драку с любым, кто не так на него посмотрит. Так и мы познакомились, честно говоря, Мы поспорили, не помню даже, о чем. Мы колотили друг друга, пока уже оба не начали падать от усталости, и в конце концов стали лучшими друзьями.
Должно быть, на лице Грейс отразился весь ее ужас, поскольку он рассмеялся и добавил:
– Понятно, братьев у тебя нет, Грейсток. Мальчишки, они такие дикие грубияны! Для них вполне нормально сначала избить друг друга до полусмерти, а потом стать лучшими друзьями. Это постоянно происходит.
– Придется поверить на слово, – сказала Грейс.
– В любом случае после этого мы были неразлучны. Все делали вместе: играли, ходили на уроки, занимались разными проделками. Мы бы и каникулы проводили вместе, если бы нам разрешали. – Улыбка на его лице погасла. – Плохо ему приходилось.
– А что такое? Фрею стало неловко.
– Не уверен, что он хотел бы, чтобы я это кому-нибудь рассказывал.
– Но ведь все это уже в прошлом. Кому это повредит? – уговаривала Грейс. Ей хотелось все про него знать. – И кроме того, я никому не скажу.