Идеальный расчет
Шрифт:
Это первое место, которое, несмотря на неудобство из-за отсутствие бытовой техники и прочих привычных вещей, не раздражало меня, но чтобы девочка была так замотивирована? А Фил, который ополаскивает сапоги в специальном корыте перед крыльцом и вытирает их насухо перед тем, как снять их на крыльце? По-моему, мне самой будет сложно здесь жить, а не им со мной, как я привыкла.
– Ты о чем задумалась? – спросила Мэри, наблюдая за тем, как я жарю оладьи.
– И зачем ты варишь молоко с сахаром?
– Думаю о том, почему тебе не лень по утрам заниматься
– Лень расхолаживает, ты сама говорила, что каждую минуту жизни нужно занимать делом, иначе эту минуту займет дьявол, а потом начнет отвоевывать все больше и больше времени.
– А учитель что говорит на этот счет?
– А учитель говорит, что в школе нет места дьяволу или Богу. С помощью Бога мы здоровы, а жить лучше можно только с помощью науки! – заявила она, копируя мимику и голос, видимо, учителя.
– Он прав. Лучше не путать эти вещи. Учеба важнее многих вещей, в том числе, и уборки, Мэри, - я закончила с оладьями, и мы накрыли на стол.
Завтракали в тишине. Я смотрела на полку и прикидывала – сколько всего еще нужно сделать корзинок. Потом мы убрали со стола, мужчины отправились в мастерскую, а мы начали готовить комнату к уроку. Сняли скатерть со стола, протерли его, принесли бумагу и карандаши, Мэри, наконец, достала и разложила перед моими глазами свои тетради. Они-то меня и добили!
Ее почерк был настолько идеален, что казалось, она пишет каждую букву через трафарет. Абсолютно одинаковый наклон, высота, расстояние между ними. Я видела такие шрифты только в программах для специалистов, и, чаще всего, они были не бесплатными.
– Доброго дня, кора Полианна, - раздалось за моей спиной, и я обернулась к двери. Там стоял мужчина лет пятидесяти, чуть полноватый, но эта полнота только красила его – молодила. Немного выше меня ростом, клетчатый пиджак, под которым угадывалась серая безрукавка и белая рубашка. Темные брюки дополняли этот костюм, и все в нем было подчинено стилю, а сочетание цветов было просто великолепным. Серые глаза, лапки морщинок вокруг, глубокие носогубки – все говорило о его веселом характере.
Я улыбнулась и открыла было рот, чтобы поздороваться, но вспомнила, что не знаю его имени. Мэри как всегда, пришлась к месту:
– Кор Алистер, сейчас я скажу Гарри, чтобы поторопил ребят, а вы можете выпить чаю с великолепными оладьями и десертом, который приготовила матушка, - чуть присев, девочка выбежала на улицу.
– Добрый день, кор Алистер, проходите. Простите, Мэри перебила вас, но она очень торопится начать урок, - реабилитировалась я, но заметила, что на слове «перебила» он чуть свел брови.
– Проку вас, кора, не ругайте ее за это. Мэри – необыкновенная. Я понимаю, что это ваша заслуга, и ваша строгость помогает воспитать из нее фрейлину, достойную не только принцессы, но и будущей королевы, и я на вашей стороне. Только вот, позвольте ей иногда быть ребенком! – он говорил так
– Прошу вас, кор Алистер, не извиняйтесь. Я это уже поняла и пересмотрела свое отношение к воспитанию. Она и без нравоучений делает все очень хорошо и правильно. Думаю, теперь нужно дать ей немного свободы, чтобы понять – к чему она действительно стремится! – выпалила я и заметила, как он замер с чашкой возле открытого рта. На всякий случай улыбнулась ему и присела рядом, пододвинув к нему оладьи. – Расскажите мне, как продвигается обучение, и что нам можно подучивать, пока вас нет.
– Кора Полианна, простите, но вы всегда были за строгость и-иии…
– Это в прошлом, уверяю вас. Я вижу, что девочка достаточно понимает сама, и надеюсь, она с подобным отношением с моей стороны не станет более наплевательски относиться к учебе. Я вижу, как ей самой интересно изучать новое, вот, допустим, недавно она узнала, что принцесса изучает геометрические фигуры, и мы с ней выучили почти все. Я всего раз рассказала ей он них, и теперь она знает все их свойства! – хвастала я способностями своего ребенка.
– Вы рассказали о них? – учитель снова завис над кружкой и смотрел на меня во все глаза.
– Ну… да, а что в этом странного, - я начинала понимать, что снова проговорилась, да еще и дала понять, что теперь поменяла свое отношение к ребенку.
– Откуда вы знаете о фигурах?
– Муж… мне рассказал о них муж. Понимаете, он строит мебель и знает о них, - пыталась отговориться я, но, видимо, это было бесполезно. – Слушайте, вы расскажите, пожалуйста, о них снова, может, я и не права вовсе, - пролепетала я и с радостью выдохнула, заметив в дверном проеме стайку ребятишек, которых вел Гарри.
Дети соседей оказались куда скромнее, нежели я ожидала. До встречи с ними я считала скромными Мэри и Гарри. Они уважительно относились ко взрослым, не перечили и, самое удивительное, их не раздражали родительские указания. Но шестеро соседских ребятишек возрастом от шести до пятнадцати лет выглядели как послушники монастыря – кроткие и, казалось, забитые.
Дэни – старший сын мельника Маршала и Лидии бодро болтал с Гарри, пока они шли к дому, его сестренки – две девочки примерно одного возраста с Мэри, как только вошли в дом, опустили глаза, чуть присели в реверансе и молчали все время урока.
Двое сыновей Марфы и Рона – пацаны лет двенадцати-пятнадцати и девочка лет десяти, казалось, вообще не испытывали желания познавать новое – они горько вздыхали при каждой просьбе учителя.
Но своими я могла только гордиться – открыв рот они слушали учителя, записывали какие-то детали его рассказа. Первый час обучения был отдан математике, и все, что говорил учитель, было логично и понятно – все как у нас.
Я замочила в клейстере из муки и воды часть газетных страниц, что порвала до приезда кора Алистера и на цыпочках вышла из дома, заметив, как Филипп помахал мне в окно и мотнул головой, попросив выйти.