Идеальный шпион
Шрифт:
— Есть предположение относительно типа боеприпасов, сэр? Ребятам, как вы понимаете, не мешало бы знать дальнобойность.
— По-моему, короткоствольный.
— Но не с затычкой, к примеру, и не с пулями «дум-дум»?
— На кой ему бес пули «дум-дум»?
— Я не знаю, сэр, верно? Информация в данном случае — это золотая пыль, которая летит по воздуху, если можно так выразиться. О, я давно не видел такого количества поджатых губ в одной комнате. А сколько, вы думаете, у нашего друга обойм?
— Один магазин. Возможно, один запасной.
Мэри неожиданно взорвалась.
— Ради всего
— Не начнет чего? — переспросил старший инспектор, с которого — как только он услышал неуважительные нотки — тотчас слетела вежливость сквайра.
— Просто давайте считать, что у него один магазин и еще один в запасе, — сказал Бразерхуд.
— Ну, тогда, быть может, вы могли бы сказать нам, как у нашего друга обстоит дело с меткостью, — сказал старший инспектор, словно ступая на более безопасную территорию. — Нельзя же винить ребят за то, что они об этом спрашивают, верно?
— Он всю жизнь тренировался и занимал первые места, — сказал Бразерхуд.
— Он хороший стрелок, — сказала Мэри.
— Ну а вы-то откуда это знаете, мадам, разрешите вам задать такой простой вопрос?
— Он стреляет вместе с Томом из воздушного пистолета.
— По крысам и тому подобному? Или по чему-то более крупному?
— По бумажным мишеням.
— Вот как? И значит, у него большой процент попаданий, мадам?
— Он говорит, что да.
Она взглянула на Бразерхуда и поняла, о чем он думает: «Разрешите мне пойти туда и взять его, есть у него пистолет или нет». Она сама думала примерно о том же: «Магнус, выходи оттуда и перестань валять дурака». Старший инспектор снова заговорил — на сей раз обращаясь непосредственно к Бразерхуду.
— Поступил вопрос на этот раз от наших людей из секретной части, сэр, — сказал он с таким видом, словно просьба их была не слишком разумна, но ничего не поделаешь — приходится потакать. — Это насчет ящика для сжигания бумаг, который наш друг увез с собой. Я пытался у них это выяснить в церкви, но все они не слишком разбираются в технике и сказали, чтобы я спросил у вас. Наши ребята понимают, что им не дозволено слишком много об этом знать, но они хотели бы воспользоваться вашими знаниями относительно мощности его возгорания.
— Это самовоспламеняющееся устройство, — сказал Бразерхуд. — Это не оружие.
— Ага, но может он быть использован в качестве оружия — поставим так вопрос, — если окажется в руках человека, который, к примеру, утратил рассудок?
— Нет, разве что он кого-то туда посадит, — ответил Бразерхуд, и старший инспектор издал мелодичный, как положено сквайру, смешок.
— Вот это я расскажу ребятам, — пообещал он. — Они любят там шутки, это помогает снять напряжение. — И понизив голос, спросил так, чтобы слышал только Бразерхуд: — А наш друг когда-нибудь стрелял в ярости, сэр?
— Это же не его пистолет.
— Ах, вот теперь вы ответили на мой вопрос, сэр. Верно ведь?
— Насколько мне известно, он никогда не был в перестрелке.
— И наш друг никогда не бывал пьян, — сказала Мэри.
— А он когда-нибудь брал кого-нибудь в плен, сэр?
— Нас, — сказала Мэри.
Пим приготовил какао, и Пим накинул новую шаль на плечи мисс Даббер,
— Это все тот же Али, что украл у нее в прошлом году кружева? — неожиданно спросила она, прерывая чтение. — Зачем она держит такого слугу, раз он ворует у нее? Я-то считала, что она давно рассталась с Али.
— Наверное, она его простила, — сказал Пим. — У него ведь столько жен, если вы помните. Она, наверное, просто не в силах была выбросить его на улицу. — Голос его для собственного уха звучал так ясно и красиво. Приятно говорить вслух.
— Хотела бы я, чтобы она вернулась домой, — сказала мисс Даббер. — Нехорошо это для нее — столько лет жить в такой жаре.
— Да, но тогда ей пришлось бы самой себе стирать, верно, мисс Ди? — сказал Пим. И его улыбка согрела его, как, он знал, согрела и ее.
— Вам теперь лучше, верно, мистер Кэнтербери? Я так рада! Вышла из вас эта тяжесть, которая в вас сидела. Теперь вы сможете хорошенько отдохнуть.
— От чего? — мягко спросил Пим, продолжая улыбаться.
— От того, чем вы занимались все эти годы. Пусть кто-нибудь другой позаботится пока о стране. Этот бедный джентльмен, который умер, он оставил вам много работы?
— Полагаю, что да. Всегда ведь нелегко, когда тебе не прямо передают дела.
— Но с вами теперь будет все в порядке, верно? Я это вижу.
— Будет, когда вы скажете, что поедете отдохнуть, мисс Ди.
— Только если вы со мной поедете.
— Вот этого я не могу. Я же говорил вам! У меня нет отпуска!
Он повысил голос больше чем следовало. Она взглянула на него, и он увидел в ее лице страх — такое выражение он подмечал на ее лице с тер пор, как появился зеленый шкаф, или если он уж слишком улыбался и баловался.
— Ну, тогда я не поеду, — колко ответила она. — Я вовсе не хочу сажать Тоби в тюрьму, и Тоби не любит быть в тюрьме, так что мы не намерены этого делать, только чтобы угодить вам, верно, Тоби? Вы очень добры, но больше об этом не упоминайте. Больше она ни о чем не пишет?
— Все остальное — про расовые волнения. Она считает, что предстоят еще большие. Я полагал, вам это не понравится.
— И совершенно правы — не понравится, — решительно произнесла мисс Даббер и проследила за ним глазами, а он перешел через комнату, сложил письмо и положил его в коробку из-под пряников. — Вы прочтете мне его утром, когда я буду меньше волноваться. Почему так тихо на площади? И почему не слышно телевизора у нашей соседки миссис Пил? Она в это время должна бы смотреть того обозревателя, который ей так нравится.