Идеальный вариант (сборник)

Райт Лариса

Третьим, от которого, естественно, отстранили, стало участие в объединении школ, не нужном ни заведениям, ни ученикам, ни родителям. Хотя школам, как водится, выбора не оставили. Бюджетные деньги теперь распределялись не по статусу заведения, а по количеству учащихся. Получилось, что вместо двадцати человек в классе в хороших школах образовалось двадцать пять, а языковые группы выросли с восьми до тринадцати человек. Денег, возможно, и больше, а вот знаний существенно меньше. Аня радовалась, что пока не должна принимать в этом участия. Но это с одной стороны –

с учительской. С родительской – избежать всего было невозможно. И если образование старшей дочери все-таки могло остаться на должном уровне, знания еще не рожденной младшей уже внушали существенные опасения.

Но ребенок все-таки появляется не для того, чтобы родители сразу решали проблему дальнейшего обучения, а для любви. Маленькую Танюшку обожали все: родители, бабушки-дедушки, старшая сестра и, кажется, даже соседи, которым та начала улыбаться лежа в коляске. Она была хорошим и спокойным ребенком: вовремя кушала, много спала и мало плакала.

– Повезло! – радовались домашние.

– Повезло, – завидовали знакомые.

– Повезло, – соглашалась Аня и думала, какое же счастье, что можно вот так просто радоваться своему везению, жить спокойной жизнью и существовать вдали от реформ, навязанных сверху.

Наивная. Ребенок, конечно, рожден для любви. Но еще и для того, чтобы стать гражданином, которого надо регистрировать, а потом получать кипу необходимых документов. Начали с ЗАГСа. Там обошлось малой кровью: муж приехал к обеду, но милая улыбка в сочетании с красивой купюрой сделали свое дело: Танюшку записали.

– А почему не заламинировал? – Аня повертела в руках свидетельство о рождении – тоненькую зеленую бумажку, которую легко и помять, и разорвать, и потерять.

– Теперь не делают.

– Почему?

– Сказали: «Не положено».

– Ясно. Ну, зарегистрировал, и ладно.

– Погоди, тут еще целый список дали.

– Какой список?

– Инстанций.

Девушка вчиталась в текст на узеньком прямоугольнике: прописка, гражданство, пособие, медицинская страховка, сертификат на материнский капитал.

– Андрюш, – вздохнула с тоской. – Нам ведь еще загранпаспорт делать, если летом лететь куда.

– Сделаем, – легко откликнулся муж.

Легкость объяснима. Множественное число в его фразе образное. Делать придется Ане. В общем, это естественно. У нее никаких претензий. Супруг занят, работает, вертится как белка в колесе. Еще и старшую теперь в школу возит, бедняга. Ну, не плестись же ему в самом деле в ОВИР (или как там теперь называются эти ФМС и другие заведения)? Плестись, конечно, ей. Только от этого не становится веселее.

За пропиской все-таки отправились вместе. Благо инстанция с плохо выговариваемым названием ЕИРЦ работала и по субботам. Муж катал коляску под окнами, Аня сидела в очереди, которая, кстати, прошла довольно быстро. Уже минут через сорок она смотрела, как женщина в окошке стучала по клавишам компьютера и отправляла на принтер какие-то документы. «Вот и славно. Сейчас штамп поставят, и дело сделано», – думала она, протягивая свидетельство о рождении.

– Это

мне не надо. – Бумага вернулась к Ане вместе с другими, где значилось количество принадлежащих ей законных метров жилплощади и отсутствие долга за коммуналку. – Отнесете в паспортный стол, там штамп и поставят. Бегите, они до трех работают.

Аня выскочила на улицу:

– Спит?

– Сопит. Домой?

– Как бы не так.

Отправились в паспортный стол. Там милая девушка заполнила заявление, распечатала какую-то карточку и отправила заверять подпись к начальнику. Того в субботу, разумеется, на службе не было, но законные опасения не оправдались: подпись заверила секретарь. Она же шлепнула на листочки круглую печать и разрешила:

– Идите.

Аня почти обрадовалась: «Не так уж все и сложно». Снова протянула документы паспортистке:

– Вот. Готово.

Та просмотрела, дружелюбно кивнула:

– Отлично. В пятницу приходите за свидетельством. Только паспорт не забудьте и вот эту вот бумагу, – и отдала справку о том, что свидетельство номер такой-то изъято у гражданки такой-то для простановки штампа о прописке.

Аня опешила:

– Как в пятницу? Почему? Это же почти неделя.

– Ну да, – легко согласилась паспортистка. – Даже лучше позвоните в пятницу уточнить, пришел документ или нет?

– Откуда пришел? Куда вы их отправляете?

– Куда надо, – голос служащей перестал быть миролюбивым. – Вы как с луны свалились. Что у нас тут, архив обо всех сведения хранить?

– Но ведь компьютеры есть, – решилась жалобно пискнуть Аня.

– Есть, – согласилась паспортистка. – Сведений нет.

На нет и суда нет. Пришлось возвращаться в следующую субботу. Снова Андрей катал коляску с видом уже более обреченным, чем в прошлый выходной. Все-таки хотелось прогуливаться в лесу или в парке, а не между сидящими на лавочке старушками и грузчиками универсама (паспортный стол почему-то располагался дверь в дверь с продуктовым магазином).

На этот раз дело не затянулось. Документ выдали практически сразу, как только девушка в очередной раз заверила подпись у секретаря и поставила еще одну печать. Свидетельство вернули без всякого штампа. Вместе с ним просто протянули мягкий листок – треть А4, в котором и значились сведения о прописке.

– Храните, не потеряйте! – сказала паспортистка.

Аня не нашлась, что ответить. Просто рассматривала бумажку и, как рыба, открывала и закрывала рот. Потом вяло проблеяла:

– Раньше штампы ставили…

– То раньше, а теперь вот так.

– Зачем? Штамп ведь удобнее.

– Кому как, – огрызнулась служащая.

Нет, Аня не была наивной. Все понимала и про освоение бюджета, и про финансовую выгоду, но чтобы так – шило на мыло. И зачем тогда говорить о вырубке леса, если столько бумаги зря расходуется? Неудобно ведь! Вместо штампа листик размером с клочок туалетной бумаги. Всем неудобно, как бы эта в окошке ни огрызалась.

– А гражданство где? – поинтересовалась Аня, повертев еще раз свидетельство и бумажку с пропиской.