Идефикс. Пакт о самосожжении
Шрифт:
– И что ты предлагаешь? Ничего не делать?
– Подождать. – Девушка наклонилась вперед, так, что их теперь разделял едва ли десяток сантиметров. – Если мы не будем его провоцировать, он успокоится. Поверь, не такое уж я и сокровище, чтобы тратить на меня столько сил и времени. Сейчас он просто расстроен, что я разорвала наши отношения. Это задело его.
– И ты будешь терпеть? – возмутился мужчина. У него просто не укладывалось в голове. – Слежку? Побои? Ты не его собственность.
Парень и девушка за соседним столом вновь обернулись, неодобрительно зашептавшись. Данил нервно откашлялся
– Может стать только хуже.
– Насколько хуже?
Девушка замолчала, размышляя, может ли быть с ним достаточно откровенной, но после долгого изучающего взгляда, очевидно, решила, что всей правды мужчине не осилить:
– У него богатая фантазия и достаточно денег, чтобы претворить ее в жизнь.
– Но, где гарантия, что, если мы перестанем видеться, он оставит нас в покое? И его «богатая фантазия» сама не подкинет ему повод для расправы? Ты уж прости, но после произошедшего он не производит впечатления адекватного человека.
Данил ждал, что Настя хоть что-то возразит, но та лишь едва уловимо пожала плечами. А чего еще он мог ожидать от девушки, настолько запуганной бывшим возлюбленным, что она контролировала каждый свой вдох, просчитывала наперед каждый свой шаг, тревожно оглядывалась на каждый незнакомый шорох. А он ждал от нее поддержки? Немного сбавив обороты, мужчина наклонился чуть вперед, потянувшись к ней через столик, и перешел на громкий шепот:
– Я должен тебя спросить, и ты ответишь мне честно, без утайки. – Он выдержал паузу. – Тебе нужна помощь?
Не торопясь с ответом, девушка неотрывно смотрела на свои руки, крепче обхватившие давно остывшую кружку чая. Данил не торопил ее с ответом, пытаясь уловить малейшие изменения в ее холодной отстраненности, но чувствуя лишь растущую между ними стену.
– Пока не произошло ничего из того, с чем бы я не могла справить сама.
В ответ Данил лишь растеряно покачал головой, стараясь скрыть разочарование. Он не имел никакого права осуждать девушку, а, тем более, требовать от нее чего-то невозможного. С чего вдруг он решил, что может так вероломно вмешиваться в чужую жизнь, диктуя свои правила, когда не мог навести порядок даже в собственной. Данил бы не удивился, дай Настя ему в ответ пару советов, требуя прекратить цирк с Викой, превратившийся в бесконечную череду встреч и расставаний. Эта мысль его немного развеселила.
– Надеюсь, ты говоришь правду. Или хотя бы полуправду.
Мужчина и не пытался скрыть скептицизма в голосе. Все это напоминало театр абсурда. Вместо того чтобы обратить в полицию и урезонить «богатого мальчика» они, стыдливо пряча глаза, сговаривались молчать о случившемся.
– Со мной все будет хорошо, – уверила его Настя, для убедительности закивав. – Возвращайся к прежней жизни. Я сделаю то же самое.
Чтобы сгладить неловкость между ними, Данил порывался проводить Настю до дома, убедившись, что Илья не последует за ней. Но девушка ответила категорическим отказом, смерив его слегка надменным взглядом. Таким учителя обычно смотрят на нерадивых учеников, допускающих одни и те же
Дом встретил его тишиной. Подумав, что девушки нет дома, Данил прошел в гостиную, заметив ее темную взлохмаченную голову перед телевизором. Тот шел без звука, лишь мигая яркими цветами и посылая им бессвязные картинки.
– Ты целый день просидела дома? – удивился он. – Хочешь, сходим куда-нибудь вечером?
– Ты, похоже, уже куда-то сходил, – процедила она сквозь зубы, не разворачиваясь. – Хорошо отдохнул?
– О чем ты?
Осознание не сразу, но все же медленно просачивалось в его затуманенный мозг.
– Как можно быть такими лицемерным ублюдком? – Она подскочила, с ногами забравшись на диван, грозясь броситься на мужчину с кулаками. – Кто мне говорил о честности? Не хочу вранья и недомолвок. Рад, что ты вернулась. Какое право ты имеешь требовать от меня честности?
– И в чем причина истерики?
Данил догадывался, но не мог поверить. Неужели его попался на один и тот же крючок дважды? В ответ Вика разразилась слезами, точно подкошенная опадая и сворачиваясь на диване в позе эмбриона, обняв себя за колени.
– Что не так? – Он подошел ближе и нежно погладил девушку по растрепанной голове, приглаживая торчащие пряди. – В чем я виноват?
– Ты – изменщик! – Глотая слезы и тяжело всхлипывая, она подняла на него заплаканные опухшие глаза. – Мы только-только сошлись. Я, – она издала душераздирающий вопль, от которого зазвенело в ушах, – я попросила у тебя прощение! А ты тут же побежал к другой?!
– С чего ты взяла?
Он не знал, что именно видела или слышала Вика, но догадывался, кто был причиной.
– Будешь отрицать? – взвилась девушка. – Я полчаса смотрела стрим, как ты обхаживал какую-то блондинку в ресторане.
– Тогда ты, наверняка, видела, – как можно спокойно ответил он, делая вид, что абсолютно не удивлен случившимся, – что это была деловая встреча.
Громко икнув, девушка замерла, обдумывая его слова, но не переставая жалобно всхлипывать на каждом вздохе. Данил присел рядом на край дивана, попытавшись обнять ее за хрупкие вздрагивающие плечи, но Вика, отмахнулась, вскакивая на ноги и размахивая руками, направилась в спальню.
– Я уезжаю к Лисе!
– Черта с два!
Когда Данил добрался до нее, девушка уже пыталась вытащить спортивную сумку из стенного шкафа, пыхтя и причитая в голос.
– Поставь на место. – Тон не терпел пререканий. – Хватит уже угрожать мне уходом каждый раз, когда тебе что-то не нравится. Может, разберемся как взрослые люди?
Из хороших новостей следовало отметить то, что Вика больше не плакала, из плохих – теперь она была зла. Лицо раскраснелось, губы подрагивали, будто она пыталась рычать, обнажая зубы.