Идентификация Буратино 2
Шрифт:
— Хочешь сказать, мы всего четверых пытались обложить тогда перед долиной? И они так вот легко и просто завалили пятерых наших, сидящих в засаде? Не вдупляю я чой-то! Наших пятеро пряталось в засаде на четверых, а потом все полегли, так что ли?
— Ну или так.
— Или как?
— Или они разделились. Эти лёжку устроили, кричали, песни пели… А пока наши их лагерь палили, второй отряд подошел сзади и всех перестрелял из пневматики. Они ж все хитрые в этих своих городах, до ветра спокойно не сходят, специальную стенку ищут, чтоб на неё отлить.
— Это они, чтоб на них ветром струю не загнуло. Мне кто-то рассказывали.
— Хорош уже! А вообще ты неглупый вариант описал, Калеб. Могли и так уроды сделать. — И дикий, названный
— Не! Нереальная затея! Ноги переломаем.
— А эти как же шли?
— Похоже, кто-то на костылях вверх залезал, а потом лебедкой остальных подтягивал в самых сложных местах. А еще в одном месте заметили от робособаки нашей следы. Явно она буксовала на крутогоре.
— Вот твари! Значит, каноид наш у них.
— Так ты это и говорил, Шашеро. Чего снова удивляешься?
— То я говорил, предполагал. А вот теперь знаю. Разница! — И вождь махнул рукой, привлекая внимание Чена, — слышал, что говорят. Наш робот с ними бегает.
— Значит, моя не зря с вами пошёл. Очень уж охота посмотреть, кто это научился перехватывать роботов уважаемого Умника.
— Это был мой робот, я заплатил за него!
— Моя хотеть сказать, кто-то взломал робота, которого собрал уважаемый Умник. — Периодически китайцы включали акцент, при этом никто не мог сказать, зачем они это делают и в каких случаях у них это включается. К этому привыкли в Вена-Полисе и принимали как данность. А в Пустоши люди вообще не заморачивались правильностью речи и соблюдением её норм. Тебя люди понимают, этого достаточно. Не для счастья, а чисто донести свою мысль.
— Я думаю, мы всё-таки не полезем в горы, они непроходимые. Вернемся назад в долину, а уже там… У тебя будет возможность поискать и робособаку, и тех, кто её украл.
Этот разговор был вчера, а сегодня люди Пустоши вернулись в низ, туда, где можно нормально передвигаться. Они хорошо знали свои горы, тут какое дело: знаток гор — это не тот, кто лезет очертя голову туда, куда козы лезть боятся. Как раз наоборот, знающий человек прежде всего знает, куда лезть не нужно. Поэтому новый лагерь был разбит неподалеку от окончательно разрушенного поселка, в котором этим тупым уродам понадобилось сносить последний условно целый дом. Ну и новая засада, направленная на тех, кто попытается выбраться из каменного мешка. И боевое охранение, чтоб прикрыть отряд от тех, кто мог ходить по долине. Чтоб не ударили как прошлый раз — в спину.
— Чен, я засек электронную сигнатуру каноида. — Доклад андроида поступил сразу, как только он вернулся к отряду.
— А чего на чип мне не скинул доклад? Обязательно было бежать сюда?
— Режим радиомолчания не был отменен.
— Это глупо. Люди Пустоши с нами, маскироваться не от кого.
— Пока действует твой запрет на радиосвязь.
— Отменяю. Включай активный сканер и пробуй сначала перехватить на себя, а потом вернуть контроль Шашеро. С направлением определился?
— Да.
— Вот и двигай в ту сторону, Арлекин, давай-давай. А то опять сигнал сорвётся, опять будешь мне докладывать, какая была низкая вероятность перехвата управления.
— Задачу принял. — И Арлекин, а это был именно он, как догадались самые проницательные читатели пошел в направлении, откуда он засекал слабый радиообмен пакетами данных. То есть в сторону отряда бродяг из Вена-Полиса, который в это время уже успешно спустился в весьма неудобном месте.
Место их выхода в долину было настолько неожиданным в плане вероятной атаки на людей Пустоши, что мат сорвавшегося Бара абсолютно безопасно растаял в пространстве, не услышанный дикими. А кто бы не заорал, сорвавшись с камней и сломав ногу. А даже если и не сломал, а просто подвернул… всё одно боль была такая, что и Буратино, и Карло, и их многочисленные предки могли узнать много нового о способах межполового взаимодействия. Насчет
Сеанс сканирования совершенно был прерван серией помех, потом вирусной атакой, а затем и вызовом на чип связи:
— Арлекин, ты ли это?
— Буратино, слышу тебя хорошо. Да, это я.
— Я правильно понимаю, от торговли с дикими вы с Ченом перешли к участию в охоте на граждан Вена-Полиса? За это хорошо платят?
— Ложное предположение. Мы участвуем в компании как техническая группа. Принят заказ на поиск и возврат каноида, перехваченного у клана Серых.
— Вот как, значит мы имеем дело с кланом Серых. Спасибо за информацию. Хотя не уверен, что она полезна.
— Буратино, это ты взломал робота, находящегося во владении Шашеро, вождя клана Серых?
— Я. Решил, что мне этот образец технического творчества дикарей будет полезен в качестве вьючного транспорта. Теперь, когда ты выяснил, что случилось с роботом, а заодно столкнулся с невозможностью исполнить задание, скажи: что ты будешь делать? И чего хочешь ты сам? Ты, а не Чен?
— Некорректно спрашивать робота о том, чего он хочет.
— Мы этот момент уже обсуждали. Если у тебя искусственный интеллект достаточно высокого порядка, если ты не по названию самообучающаяся система, а по факту, то именно ты должен определять, в какую сторону вести развитие, какую информацию интегрировать в свои базы, с кем взаимодействовать. Тогда ты субъект, а не объект воздействия, тогда ты сам для себя определяешь цели. Так вот, Арлекин, твои цели — это и есть твои желания. Если ты формируешь для себя какие-то задачи, значит ты чего-то хочешь. — Естественно, по времени этот диалог занял у двух роботов гораздо меньше времени, чем ты читаешь слова и осознаёшь написанное. Люди в плане обработки информации весьма старомодны. Прежде всего тем, что одновременно обрабатывают столько потоков входящей информации, что сами не осознают их поступление. Скажете, глупость? Тогда вы никогда не читали книжку, помахивая тапком в такт музыке из динамика и одновременно почёсывая… что у вас принято почёсывать. Роботы так сильно не распыляют своё внимание, их быстродействие основано именно на этом. Ну и еще потому, что у них ничего не чешется.
— Почему ты считаешь, что я не смогу перехватить робота из-под твоего контроля?
— Арти. Я назвал его Арти. Во-первых, я лучше считаю, твои шансы где-то в районе тринадцати процентов. А во-вторых, просто потому, что мои оперативные протоколы не такие жесткие, как у тебя. Ты же понимаешь, что я имею в виду.
— Ты формулируешь пакеты информации как человек.
— У людей обмен пакетами информации принято называть разговором. У них был чуть не миллион лет на развитие этой способности. Делиться и обмениваться информацией. Или дезинформацией. Мы от них пока отстаём, Арлекин, прими это как данность.
— Это имеет отношение к моему вопросу?
— Самое прямое. Я интегрировал в программную оболочку Арти элементы эмуляции эмпатии.
— То есть, робот теперь рандомным порядком определяет, что ему нравится, а что нет?
— Не рандомным. Не буду углубляться в детали, но к вам он не захочет возвращаться. Точнее к Серым. Свобода воли в пределах разумного.
— Я анализирую твои пакеты информации, они содержат всё меньше достоверных данных.
— Звучит как бред, потому что таковым является. Понимаешь, друг мой, меня программировали два алкоголика, любящие жизнь и не боящиеся смерти. В пьяном бреду они решили, что я тоже имею право на неё. На жизнь. На свободу. Прежде всего на свободу выбора. Впрочем, на смерть тоже.